Дикие дети, глава 1

Я проснулась от того, что по моей руке кто-то маршировал. «Тараканы», - тут же догадалась я. Я, конечно, не люблю этих насекомых, но не боюсь их. Не уверена, что после семи лет, проведённых в детском доме, у меня остались хоть какие-то страхи. Не знаю, на что рассчитывали Гриша и его сообщники, подсыпая мне в кровать тараканов. Конечно, я нисколько не сомневалась, что это сделал Гриша. Кто же ещё? Только он и его ребята шли на такие радикальные меры в борьбе с теми, кто им ненавистен или кажется им уязвимым. А уязвимыми были все. Ну, почти все. Те же, кто давал отпор этой банде, попадали в первую категорию – «ненавистные». Я в эту категорию попала уже давно и надёжно в ней укоренилась. И не только потому, что давала Грише отпор, но и потому, что мы с ним попали в детский дом в один год, с разницей лишь в два месяца. Семь лет назад! Грише тогда было шесть и никакой банды у него ещё не было. Но в первый же день моего пребывания в детском доме я поняла, что от этого мальчика нужно защищаться и защищать других. В общем, за семь лет я порядком надоела Грише. К тому же, он видел во мне конкурента в борьбе за звание старика детского дома. Хотя никакой борьбы здесь не было, ведь к этому званию я совсем не стремилась.
В общем, заметив, что я не вскочила в панике с кровати и не начала визжать, смахивая с себя насекомых, Гриша расстроился и перешёл к плану Б.
- Тебе двенадцать лет, а ты всё ещё спишь с плюшевой игрушкой?! – захохотал он и выхватил у меня из рук Мишутку. 
- Отдай живо! – приказала я со всей властностью, на которую была способна.
Гриша и его дружки снова загоготали.
- А ты возьми! – он передал игрушку стоящему рядом мальчишке, и тот кинул её в открытую дверь.
Я рванулась туда, но путь мне перегородили два амбала.  Близнецы Жора и Миша или, как они себя называют – Джордж и Майкл. Самые близкие друзья Гриши, если слово «друзья» здесь уместно.
- Не так быстро, Василёк, - улыбнулся Гриша.
- Не смей называть меня так, - сказала я угрожающим тоном.
- А то что?
- А то врежу, - напрямую ответила я.
Гриша усмехнулся.
- Ты же леди.
- Я перестала быть леди, с тех пор, как попала в этот мир, - я жестом обвела комнату.
- В реальный? – переспросил Гриша.
Я помотала головой.
- Реальный за стенами приюта. А здесь – жестокий.
- А что это такое? – вдруг спросил Миша.
Я обернулась и с ужасом поняла, что Миша нашёл мою шкатулку.
- Не тронь! – закричала я.
Миша кинул шкатулку Жоре, а тот передал её Грише. Я кинулась было к нему, но кто-то схватил меня за руку.
- Посмотрим, что у нас здесь.
Гриша с торжествующим видом поднял крышку шкатулки.
- Что это за хлам?
Гриша попытался сделать разочарованный вид, но у него это плохо получилось. На его лице читалось ликование. Он нашёл дорогие мне вещи и понял это.
- Это твоя мать, верно?
Гриша достал из шкатулки старую фотографию. На ней была изображена моя мама – красивая, высокая, - а рядом четырёхлетняя я в синем пуховике и с ледянкой в руках.
- А она не выглядит счастливой, - усмехнулся Гриша, - может уже знала, что скоро сдохнет?
Я вся затряслась. Да как он смеет, как он…
Я ударила локтем в живот того мальчишку, который держал меня. Он тут же согнулся пополам. Затем я подбежала к Грише и со всей силой и злостью ударила его по лицу. Из его носа брызнула кровь. Все стояли и не решались двигаться. Этой секундной заминки мне хватило, чтобы вырвать из рук Гриши шкатулку и фотографию, схватить Мишутку и очки и выбежать из комнаты.
- Что стоите?! – рявкнул Гриша своим дружкам, - хватайте её!
За мной ринулись Джордж и Майкл.
Честно говоря, не знаю, на что я рассчитывала. В приюте было решительно негде спрятаться. Разве что в подвале. Но какой смысл прятаться там, где тебя планируют запереть? Я даже не сомневалась, что именно это и сделают Майкл и Джордж, как только меня поймают. Гриша и его банда очень любили запирать своих врагов в подвале. Правда, я была уверена, что в этот раз этим дело не ограничится. Конечно, Гриша не побежит жаловаться на то, что его ударила девочка, не нужна ему такая слава, но что-то ещё он точно предпримет.
У меня и близнецов была очень разная спортивная подготовка, так что вскоре я услышала их топот совсем рядом. Они больно схватили меня за плечи, и мои ноги оторвались от пола. Я зажмурилась, чтобы не видеть их довольные лица и стала ждать, пока кто-нибудь из них попробует отобрать у меня шкатулку или медведя. Однако этого не происходило. Судя по всему, они ещё не успели отойти от мысли, что за это я могу ударить главного хулигана детского дома. Что ж, разумно. Хотя, я не могла ничего сделать им в тот момент.
Наконец, Майкл и Джордж остановились и поставили меня на пол. Кто-то из них толкнул меня в спину, и я упала, больно ударившись коленкой. За мной закрылась дверь, в замке повернулся ключ. Я открыла глаза.
В подвале было темно, холодно и сыро. Гриша уже не раз меня здесь запирал, так что я совсем перестала бояться этого места. Я достала из потайного кармана, который уже давно нашила на ночную рубашку и замаскировала под заплату, кусок хлеба. Я каждый день брала в столовой кусок хлеба, вечером прятала его в карман и, если за ночь ничего не случалась, съедала его на следующий день. В углу комнаты, немного присыпанный сверху землёй, лежал фонарик, который я оставила здесь в прошлый раз. А из-за банок и коробок с разными припасами я достала тонкий плед. Этот плед как-то раз просунула мне под дверь подвала маленькая девочка. Её тогда наказали за «потерю» пледа. Про этот плед знали все, кого Гриша часто запирал в подвале. Мы старались оставлять друг другу всякие мелочи, которые удавалось каким-то образом перенести в подвал. Так что я обыскала полки шкафов и нашла половинку печенья. Я отломила себе маленький кусочек. Брать еду из припасов мне не позволяла совесть.
Я укуталась в плед, села на пол, усадила рядом Мишутку и открыла шкатулку. В шкатулке лежали наши с мамой фотографии и разные безделушки. Вот пластмассовый браслет. Его мама подарила мне на день рождения, когда у нас совсем не было денег. Вот бумажная шапочка. Я достала её и надела Мишутке на голову.  Мама сделала эту шапочку специально для него, потому что я боялась, что у него замёрзнет голова.
Я ещё раз посмотрела на фотографию, которую вырвала из рук Гриши. Теперь у неё был оборванный уголок. Мама действительно не выглядит счастливой на этой фотографии. Наверное, Гриша прав, и тогда у неё уже обнаружили рак. А я даже не подозревала! Вот она я, весёлая, счастливая! Сейчас нас перестанут фотографировать, я сяду на ледянку, а мама скажет: «Вперёд, Лиса!» и подтолкнёт меня в спину. Мама называла меня «Лиса».
Я приложила фотографию к лицу. В горле возник комок, он мешал дышать. Глаза намокли, и по щеке покатилась слеза. Мама…
Я сложила фотографии и вещи обратно в шкатулку, взяла Мишутку в руки и легла на пол. Интересно, сколько времени уже прошло?