Немного солнечного мая

Яна смотрела в окно. Пейзаж был скучен и однообразен. Деревья, устремлённые ввысь, лихо пролетали мимо поезда. Яна перевела взгляд на свою соседку, точнее, на книгу, которую та читала. «Орландо» Вирджинии Вульф в оригинале, иностранное издание, жёлтые странички. Яна знала их запах, терпковато-приятный, и сейчас ей захотелось уткнуться носом в эту книгу. Незнакомка перевернула страницу — аккуратная рука, коротко подстриженные ногти, никакого лака, тонкое кольцо на безымянном. Яна вздрогнула. Эта деталь отбросила её на неделю назад.
— Вы же дочитали ту страницу? — С улыбкой спросила незнакомка и подняла голову.
У неё были тёмные насмешливые глаза. Короткие волосы были зачёсаны назад. На лице — ни следа косметики.
— Что, простите? — Не поняла Яна.
— Вы смотрели в книгу, я решила, что вы читаете.
— Извините, я просто задумалась.
— Всё в порядке. Катя, — она слегка насмешливо протянула руку.
— Яна.
— Сбежали?
— Сбежала? — Эхом переспросила Яна.
Да, действительно, так и было.
— Из Москвы. — Катя закрыла книгу и продолжила изучать Яну.
Той стало неловко.
— Что-то в этом роде. — Яна пожала плечами. — А вы?
— Ездила по работе. Я реставратор.
Яне вдруг резко захотелось рассказать Кате, почему она уехала, слова заклокотали внутри. Незнакомым людям всегда проще открыться. У Кати зазвонил телефон.
— Извините, — бросила она и открыла сумку. — Да, дорогой?
Яна снова отвернулась к окну. Он так и не написал ей после того разговора. Казалось, всё было действительно кончено, вырвано с болью — не пришить обратно.
— Я приезжаю через два часа. Как любезно с твоей стороны! — Похоже, насмешливость была вторым Катиным именем. — До встречи. Семь пятниц на неделе... — пробормотала она, нажимая на отбой. — О чём мы говорили?
Яна рассказала ей, что учится на биологии — и решила махнуть в Питер развеяться. Катя смотрела на неё со странным сочувствием.
— В студенческие годы это бывает, — тихо сказала она. — Но вы не поверите, как быстро они проходят. И как быстро проходят тоска и печаль. Как быстро люди разучиваются что-либо чувствовать... Вы читали «Орландо»?
Яна кивнула и добавила, что видела фильм — они вспомнили сцену с долгим сном и засмеялись. Яна подумала, что Катя кажется очень уверенной в себе и счастливой, но её слова опять прозвучали в голове. В них была какая-то горькая нотка.
— Вас кто-то встречает? — Спросила Катя.
— Нет, но я остановлюсь у подруги.
Диктор объявил прибытие через десять минут.
— Пойдёмте. Первыми выйдем.
Они вышли в радостную, бесконечную, шумную толпу. Яна любила вокзалы, щемящее чувство отъезда и это полное ощущение нереальности происходящего по прибытии в другой город. Они шли по платформе, вечернее солнце светило почти в агонии. Кто-то пронёсся мимо с диким хохотом, у платформы напротив женщина кричала на маленького ребёнка. Яне на секунду показалось, что она никуда и не уезжала. У Кати снова зазвонил телефон, и они остановились. Яна засмотрелась по сторонам и увидела вдали мужчину — он разговаривал по телефону и медленно шёл им навстречу. У неё захватило дыхание. Он был словно соткан из этого вечернего света, моргнёшь раз — исчезнет.
— Бывают же такие люди... — прошептала Яна.
— Что вы сказали? — Спросила Катя, отвлёкшись от телефона.
Толпа редела. Яна махнула рукой в сторону мужчины.
— Боже. Я тебя вижу! Стой, где стоишь, — сказала Катя и положила трубку. — Это Лёня, мой муж. Понравился, да? Можете попробовать, но, боюсь, это бесполезно.
И снова насмешливый тон. Катя сказала это так легко, будто предложила примерить платье и предупредила: «Не думаю, что вам пойдёт».
— Привет. — Она быстро поцеловала Лёню в щёку.
— Привет, лягушка-путешественница, — ответил он, перехватывая у неё чемодан.
Она показала ему язык. Сколько им было лет, чуть за тридцать?
— Это Яна, мы познакомились в поезде.
— Здрасьте, — сказал Лёня.
Ветер растрепал его кудри, и он пригладил их быстрым движением.
— Мы вас подвезём, — решительно сказала Катя. — Возьми у девочки чемодан.
Лёня с бесстрастным лицом выполнил приказ, и они направились к выходу. Яна назвала адрес подруги. В машине играл шансон, Катя сидела впереди с закрытыми глазами, изредка подпевая и отстукивая пальцами ритм. Никто ничего не говорил. Яна чувствовала себя неловко. Она не понимала, какого рода отношения были между Катей и Лёней, почему Катя так легко сказала ей попробовать? Или она просто шутила?
Когда они подъехали, Катя предложила обменяться телефонами.
— Позвоните мне завтра после девяти, — сказала она. — Если хотите, конечно. Я покажу вам город. Вы уже бывали в Питере?
— Пару раз в детстве. Спасибо большое, я вам позвоню.
— Абсолютно не за что. Мне это только в удовольствие. И не смейте грустить, слышите?
Яна улыбнулась и вышла из машины. На входе в подъезд она оглянулась — Катя что-то тихо говорила Лёне, он засмеялся, она на секунду прижалась головой к его плечу — и они уехали.
На следующий день Янино желание выговориться только окрепло. Когда они сидели в буфете Юсуповского, она уже открыла было рот, но потом всё-таки решила промолчать. Момент был неподходящий, люди вокруг, да и хороший день портить было не к чему, хотя внутри Яну раздирало.
— У друзей завтра будет вечеринка, — сказала Катя. — Приходите. Я пришлю вам адрес. Вам это нужно. Вы мне весь день порываетесь что-то рассказать, разве я не права?
— Я пока не решила.
— Приходите. А сейчас пойдёмте кататься по каналам.
Нева казалась на солнце густо-синей. Яна стояла на палубе, ветер бился ей в лицо раненой птицей. Телефон по-прежнему молчал, только утром звонили родители. А она так ждала, так надеялась, что он напишет хотя бы пару слов — после всей дружбы, что была между ними.
Вечеринка проходила в лофте. Народу было много, и Яна не сразу нашла Катю. Сначала её взгляд выдернул Лёню — он разговаривал с кем-то, одной рукой сжимая пузатенький бокал. «Тончайших пальцев белизна...» — вдруг вспомнила Яна.
— Вот вы где! — Катя настигла её внезапно.
Они сели за низкий стеклянный столик. И Яна рассказала ей всё. Катя была первым человеком, которому она это доверила. Своё неожиданное «я тебя люблю», растерянное лицо в ответ. Свой позорный побег и глухое молчание после.
— Вы мне завидуете? — Вдруг спросила Катя. — Я не обижусь.
— Завидую, — честно призналась Яна. — Очень.
— Мы с Лёней познакомились ещё в вузе, — Катя стала смотреть куда-то в сторону, будто рассказывая самой себе. — Подружились. Я приглядывалась к нему какое-то время, думала, стоит ли, нет. Видите ли, я всегда влюбляюсь головой, но от этого не легче. Он показался вам ослепительным, правда? Он всегда такой был. Через год я ему призналась. Как приятно сейчас вспоминать это покалывание в пальцах за секунду до того, как должна разразиться гроза, — Катя рассеянно усмехнулась. — Он сказал, что никогда не влюблялся.
Яна нервно сжала подлокотники кресла.
— Я, конечно, взорвалась изнутри. Я выбрала его, сознательно полюбила, но выключить это чувство уже не смогла. Месяц мы не разговаривали, но постепенно всё возвращалось. Я решила, что лучше буду ему другом, чем абсолютно чужим человеком, — Катя остановилась, то ли сомневаясь, то ли просто прокручивая в голове подробности. — Через пару лет у него случилось болезненное расставание, мы очень много времени проводили вместе, и однажды он сказал мне, что ни один человек никогда не понимал его так, как я. Ни с одним человеком он не мог так поговорить, ни с кем ему не было так естественно и легко. Потом мы расписались. Подсознательно я понимала, что он бежит от чего-то, бросается из одного омута в другой, но мне стало всё равно. Даже если бы это продлилось несколько дней, я бы повторила всё, не задумываясь. Вы сейчас вряд ли со мной согласитесь, вам хочется страсти, безумия, полётов во сне и наяву... — она слегка улыбнулась и посмотрела на Яну. — Но любовь бывает разной. И родственное единение может стать для человека целым миром.
— И вы не жалеете? — Невольно бросила Яна.
Катя внимательно посмотрела на неё.
— Знаете, я полагаю, влюблённостей бывает много. Но твой человек — он всегда один, неважно, брат, друг... Я хотела дружбы на всю жизнь — мне кажется, там меня услышали. — Катя замолчала, а потом легонько рассмеялась.
Лёня окликнул её.
— Извините, я сейчас вернусь.
Она прошла к нему, положила руки ему на плечи. Лёня задал ей какой-то вопрос, она ответила. Яна увидела его взгляд, полный нежности, — так смотрят на человека, который стал твоим домом. В горле поднялся ком. Яна резко поднялась и пошла к выходу. Распахнула дверь, припала руками к перилам и разрыдалась. Она не заметила, как через несколько минут Катя вышла вслед за ней. Катя обняла её, и они стояли в молчании. Яна беззвучно плакала.
— У вас телефон вибрирует, — тихо сказала Катя, протягивая Яне платок и отпуская её.
Он всё-таки позвонил.

(название и цитата в тексте — строки из стихотворения О. Мандельштама «Невыразимая печаль»)