Вместо пролога

Всё закончилось там же, где и началось. А началось всё поздней осенью 2028 високосного года в небольшом городе И., что на юге Украины, где даже в трёхэтажках уже тогда был лифт. Мне было десять лет. Родители возлагали на меня великие надежды. Они видели моё будущее на большой сцене, потому что у меня отменный слух, я хорошо пел, уже стал победителем всяческих городских и областных вокальных конкурсов и даже прошёл кастинг на участие в популярном на всю страну телевизионном шоу «Дети поют». Началось всё как раз тогда. Тогда же новым мэром выбрали Боткилина — ставленника местного богача Абакумова, известного на всю страну тем, что первым пересел на дорогущий электромобиль с воздушной подушкой, которых даже в Европе были единицы. В интервью главному местному телеканалу он остроумничал по поводу своей новой машины, что, мол, по таким дорогам, как наши, нужно не ездить, а летать над ними. По сути, Абакумов и стал законодателем моды на такие авто в нашем городе и, по-моему, во всей стране тоже. Но это далеко не главная его заслуга. Абакумов основал и официально зарегистрировал первую на просторах бывшего Союза Славянскую Церковь Сатаны по типу западной, а штаб-квартира её была именно в городе И., точнее в старейшем родовом имении Абакумовых в пригороде. После этого поклонников у Абакумова поубавилось, ведь люди, а особенно набожные, не жалуют подобные темы, а тем более организации связанные с самим князем тьмы. Правда, об этой чертовщине тогда ещё никто из простых смертных не знал, ну, а герои моего рассказа и я из числа тех, кто узнал первым.
Вначале 90-х нам виделось будущее с роботами и летающими машинами, с полной роботизацией и компьютеризацией общества, высокими технологиями. Но по факту к 2028 году в нашем городишке достроили эстакаду, пустили добротные комфортные поезда на Одессу, Киев, в другие города, с подачи Абакумова автопарки пополнились электробусами, открылись новые развлекательные заведения – ипподром для любителей высоких ставок и чёртово казино, которое ещё недавно было под запретом. Для туристов и киноделов открыли систему катакомб, что под старой частью города с богатым боевым прошлым. Покрытие интернетом по всем улицам города стало бесплатным и со свободным доступом, что горожане практически перестали пользоваться мобильными операторами для звонков по городу, а перешли на всевозможные интернет читалки, писалки и звонилки с видеосвязью. Всякие разные супер и гипермаркеты выгнали из города, а открыли один на весь город двадцатиэтажный гигамаркет. Это всё лоббировал Абакумов. Как он выразился однажды: «Зачем много разных торговых точек, где продают одно и то же, если можно учредить один огромный центр, где вся продукция будет стекаться в одно место? Тогда у людей не встанет вопрос – где дешевле? Это упростит жизни людей, а не торговцев и сэкономит всем время и деньги». Короче, никто на самом деле не знал, что за этим кроется. Говаривали, что Абакумов просто-напросто выгнал всех конкурентов из города, что называется, отжал территорию и клиентов, а новый гигамаркет приносит купюры в его, абакумовский карман. Говорили, что даже название – это производная от фамилии Абакумов. Мои же родители считали, что у людей должен быть выбор – в этот магазин пойти или в тот. Вот и вся арифметика. Вот и все высокие технологии. Но, когда открыли гигамаркет «Кум», всем стало наплевать на всё остальное, люди просто начали покупать в новом торговом центре, потому что это удобно, а потом, как заведено у людей, ко всему быстро привыкать, привыкли. Никто не жаловался, жизнь продолжалась.
Инфраструктура города наконец-то стала двигаться вперёд, жизнь здесь становилась интереснее и привлекательнее, из окрестных сёл и районов стали переселяться люди, строились новые жилые комплексы на современный мотив, вроде жилого комплекса «Жемчужный» или «Консульский». Город рос. Хотя, конечно, многие местные ещё распускали слухи, что новый мэр Боткилин отрабатывает деньжищи Абакумова, что перед очередными выборами хочет понравиться горожанам, поэтому так из кожи вон лезет. А другие говорили, что Абакумов патриот и много делает для родного края. А с другой стороны, как говорил один мудрец: «Патриотизм — это последнее убежище отъявленных негодяев». В общем, всё как обычно — слова, слова, слова!
Все эти перемены произошли ещё до 28-го года и не могли не радовать любого местного жителя, но только не такого как мой друг Жека, для которого тогда жизнь утратила всякий смысл и ценность. А больше всего он ненавидел поезда и этот серый, промозглый город в котле на букву «И». Тогда Жеке было 32 года, он уже остался сиротой, разочаровался в людях, стал рассерженным на свою жизнь, немногословным и безрадостным скептиком со впалыми щеками и плохим аппетитом, с тяжёлым безразличным взглядом и выбритой головой со шрамами от заработков по башке из-за нетерпимости характера. Почти всё время он подумывал о суициде, представляя разные картинки этого акта с собой в главной роли, и он не видел в этом ничего угнетающего или депрессивного, а скорее видел освобождение или выдох с облегчением, если угодно. Пока не встретил десятилетнего меня.
Изо дня в день его усталый, безразличный взгляд следил за монитором. Из окна большой сумрачной комнаты с задёрнутыми шторами доносился раздражающий шум ненавистного города и машин, гудящих на главном проспекте имени маршала Жукова. Из этого окна на девятом этаже открывался роскошный панорамный вид на город, откуда Жека наблюдал за ним и никогда не включал свет в квартире. Но это не от того, что он экономил деньги на электричестве. Он в принципе перестал любить свет, а всё больше ему нравилось быть в темноте, будто он вампир, который прячется от дневного света и от людей, и этим доволен. Через окно кухни часто дожимали гневные клавиши — бормотание соседа Петрушки с балкона седьмого этажа и ржание его кентов подростков, разбавленное крепким матюгом. Опять, небось, школу прогуливают да травку покуривают, ведь упиваться водкой теперь совсем не модно среди растленного молодняка.
Давно ставшее привычным прозябание в социальной сети, уже не будоражит Жеку, как это было прежде. Более мощный эмоциональный всплеск может вызвать даже его безалаберная и отвратная однокомнатная съёмная квартирка, в которой кроме стола с нетбуком в одиннадцатидюймовом цветном сенсорном обрамлении, нет ничего, что заслуживает внимание. Это единственный обжитой и хоть как-то освещённый уголок в задрипанной киевке с обшарпанными обоями, прогнившими, накоксованными чугунными трубами времён великого застоя и сквозняками. Этот уголок по субботам может вызвать даже восхищение приятелей (друг то у него только один, а приятелей хоть отбавляй), знающих Жекину чистоплюйность. Ведь по субботам он приводит в порядок рабочее место за компьютером и даже вытирает пыль, засохшие масленые разводы, отбрасывающие всеми цветами радуги и пятна кофе на лакированном столе. А в другом углу комнаты на стене висит истыканная ножом доска. К этому безмолвному, деревянному и лучшему из психологов Жека обращается по разу в день точно и совершенно бесплатно вымещает свой гнев метанием ножа. Наедине с самим собой со своим горем и болью — это не лучшее душевное состояние, поэтому и приходиться гневно метать нож. А самое страшное, что он не знал на кого зол, поэтому грешил на самого себя.
Каждый, если не первый, то второй уж точно, в наши дни погряз в глобальную сеть и создал свой профиль в соцсети. Вот и Жека искал там спасение от плохого настроения, скуки и самоубийства. Первые годы после регистрации в соцсети (это примерно лет 10 назад) были интересными: новые знакомые и общение со старыми и теми, кого время разбросало в разные концы света — у каждого своя история и это не могло не притягивать его любопытство. Сразу нужно отдать должное сети. Он узнал о судьбе своего школьного друга Громова Вадима. Жекины родители рассказывали, что их семья переехала в США ещё в девяносто первом после августовского путча, и с тех пор Жека ничего о нём не слышал. Всё это было интересно, давало ощущение неразрывной связи с однокашниками и приятелями, с которыми давно потерян контакт, помогало отвлечься от житейской трясины и собственных суицидальных мыслей. А ещё монитор обернулся волшебным окном в бесконечный мир глобальной информационной свалки, на которой с каждым годом становилось всё труднее найти искомое, потому что её глобальность неминуемо превращалась в терраглобальность.
Быстро знакомиться и проводить страстные ночи с милейшими шлюхоподобными девочками из соцсети, падкими на секс за пластиковую двушку пива и дешёвую пачку ставриды, было тоже в кайф. Настоящая жизнь для него однообразна и скучна, лишена радостей, а социальная сеть полна ярких событий, одарила новыми впечатлениями. Да и не лишила возможности иногда подзаработать деньжат на безоблачную, по его запросам, жизнь, то есть, чтобы хватало на кофе и хлеб с колбаской, на сигареты, пиво и оплату квартиры.
Так было сначала.
Потом всё вокруг провалилось в чернь, умерло в том злосчастном поезде вместе с Жекиными родными на железнодорожном пути Одесса-Москва. Смертельный холод и психический надлом вгрызлись в опустевшую душу. Апатия с эйфорией заполучили целый мир для своих мучительных игрищ. И без того заброшенная квартирка начала отбивать кислым запахом пота и заплесневелой от сырости мебели. Вход в сеть мутировал в ленивое и неохотное машинальное действие, обязательное только потому, что регистрация когда-то имела место быть. Всё приелось и опротивело, а избавиться от такой жизни всё равно, что ещё раз потерять дорогого человека. Уже не по желанию, а по зову, который сам для себя превратил в долг, он должен следить за событиями, отвечать на сообщения, комментировать. В общем, быть в курсе той никчемной и бесчувственной виртуальной жизни, влекущей мозг в системную зависимость от информации. Настоящей жизнью вокруг не интересовался, как будто он тоже умер в том поезде, а бездушная оболочка продолжала бродяжничать. Не только для Жеки, но и повсеместно соцсети превратились из увлекательной затеи в ещё один способ тотального контроля, в некую массовую параноидную зависимость, выставляющую всё грязное человеческое нутро и бельё напоказ. Личная и интимная жизнь каждого становились публичным достоянием, погружая общество всё ниже в самые пучины растления души, разума и тела.
Не единожды Жека мирился с мыслью забросить всё это мерзкое болото, покурить, глотнуть с горла палёной водки, потом разогнаться, разбить собой стекло и вылететь навстречу небу, а тело швырнуть с девятого этажа и размазать об асфальт, не удалив свой профиль и не оплатив аренду квартиры. Да он верил в душу и её бессмертие, поэтому давно победил страх смерти, но, как и все, никак не мог справиться со страхом боли и привязанностью к бренному телу. Но как только выпивал и садился за компьютер, его снова и снова, как магнитом, затягивало в паутину интернета и хотелось жить. Это достало до мозга костей, зато спасало жизнь почти целый год. Других