Балтийский круиз. Хельсинки часть третья

Но не успели мы отойти от вокзала дальше, чем на сто метров, как Полина показала нам интересный современный аттракцион, которого я нигде не видел, и про который нигде не читал. Называется он «обед на высоте 70 метров» и стоит 70 евро за одного человека.
Суть его в следующем. Вы заказываете обед. Вам накрывают стол, стоящий на прочной платформе. За столом может поместиться 6 человек. Площадку ограждают перила, на тот случай, чтобы никто не упал. После того, как все усядутся по местам, площадку поднимает подъёмный механизм на высоту семьдесят метров. И вот там сидящие должны отобедать. Конечно, панорама открывается оттуда бесподобная. Но вот что будет, если пойдёт дождь, или будет сильный ветер? Как я понял, площадка закрывается шатром на случай непогоды, но что тогда можно разглядеть внизу? Я спросил у Полины, пользуется ли этот ресторан успехом? Полина ответила, что раз ресторан работает, то, скорее всего, да. Однако сама она ни разу не видела стрелу поднятой.
Мы немного постояли возле этой конструкции, и пошли дальше. До бульвара мы прошлись по одной неширокой улице. По ней была проложена всего одна трамвайная колея. Кстати сказать, трамваи в Хельсинки узкоколейные, как в Таллинне. Так вот, по этой улице трамваи двигались в обоих направлениях, переводя стрелки перед тем, как на неё заехать. Для этого горел специальный сигнал светофора, установленный рядом с обычным светофором. Те трамваи, которые проходили мимо, на сигнал не обращали никакого внимания. И, пока трамвай стоял, дожидаясь своей очереди на поворот, за ним молча стояли автомобили. За шесть часов пребывания в городе я не услышал ни одного звука сигнальной сирены.
Как только я разобрался в хитросплетениях движения городского транспорта Хельсинки, как тут же грянула музыка. Это три уличных музыканта устроили концерт. Улица, на которой была уложена трамвайная колея, за перекрёстком становилась пешеходной. И, стоя лицом к перекрёстку, группа молодых дарований развлекала горожан. Они играли очень профессионально и задорно. В центре стоял клавесин, с одного края барабан, с другого труба. Они играли «Собачий вальс» и это было так свежо и необычно, что хотелось остановиться и слушать. Но я не мог позволить себе эту роскошь, потому что у меня не было свободного времени именно сейчас. А когда я возвращался на борт парома, я уже про уличных музыкантов банально забыл.
Когда мы собрались вокруг Полины, которая встала на невысокий бордюр тротуара, то выяснилось, что это не бульвар вовсе, а парк. Просто он вытянут в длину. Зная привычку финнов называть любую территорию для прогулок парком, я не удивился. Вдоль аллеи стояли скамейки, на которых можно было сидеть, и наслаждать тёплым финским солнцем. Гуляющие с детьми расположились прямо на траве, смотря на то, как дети бегают вокруг них. Ларьки с мороженым и кофе стояли почти через каждые пятьдесят метров по обе стороны аллеи. В центре аллеи я увидел памятник. Это была статуя поэта Йохана Рунеберга, автора слов национального гимна Финляндии. Примечательно то, что он был написан на шведском языке, и только потом переведён на финский язык. Этот памятник примечателен тем, что это был первый памятник в Хельсинки, который поставили не императору. Как и положено порядочным статям, он был сверху изрядно помечен голубями.
В это время над нами пролетел вертолёт. К летающим над город вертолётам я привык в Питере. Но это был явно чужой для моего уха звук. «Натовцы разлетались» - подумал я, задирая голову. Вертолёт пронёсся над нами и исчез в безоблачном финском небе. Мне стало как-то спокойнее.
В конце аллеи находится ресторан с живой музыкой. Причём в летний период столики стоят на улице, и музыканты играют не только для посетителей ресторана, но и для всех гуляющих по аллее. В своё время сюда приходил обедать Ян Сибелиус. Возможно, именно он приучил финнов питаться под классическую музыку.
Наша группа перешла через перекрёсток, и оказалась на улице с русским названием. На ней даже сохранилась название, написанное на русском языке. Полина рассказала, что это сделано специально, как память о тех временах, когда Финляндия входила в состав Российской Империи, и в стране было три официальных языка, - финский, шведский, и русский. И название улиц так же были на трёх языках. Потом, конечно, остались только на финском языке, но вот на этой улице таблички оставили.
И это было не случайно, потому что улица эта вывела нас к памятнику императору Александру II. Финны чтят его память, потому что именно с Александра фактически началась финская государственность. Памятник стоит в центре Сенатской площади. Это самая большая площадь в городе, главной достопримечательностью которой является Николаевский Собор. Понадобилось двадцать два года, чтобы привести в исполнение план архитектора Карла Людвига Энгеля. Дело в том, что строителям пришлось не только возводить здание собора, но и перестраивать дома, стоявшие неподалёку от него. Даже не перестраивать, а переносить, освобождая пространство для площади. Окончательный вид площадь приняла в 1852 году. Памятник Александру II был построен в 1894 году, после чего на площади никто ничего не трогал.
На этом месте наша экскурсия по Хельсинки закончилась. К Полине потянулись туристы с просьбой показать на карте города место, где мы находимся. Полина обводила место большим овалом, а потом чертила ручкой путь до порта. Мне всё стало понятно с первого раза, заблудиться в Хельсинки практически невозможно, хотя…
На прощание я попросил Полину сфотографировать меня в последний раз. По доброй финской традиции она сделал два снимка. Один на фоне собора, другой на фоне памятника. Вообще, делать сольную фотографию на Сенатской площади проблематично. Туристы тут собираются постоянно, а возле памятника императору вообще яблоку некуда упасть. Кстати, всё то время, что я находился на площади, на голове Александра гордо сидела чайка, и покидать насиженное место не собиралась.
Я бросил прощальный взгляд на бюст Полины и пошёл обратной дорогой. Самый короткий путь до порта проходил по аллее в обратном направлении. В ресторане собирались музыканты и налаживали свои инструменты. В тот момент, когда я проходил мимо, пианист стал перебирать клавиши. На него никто не обращал внимания.
Возле каждого ларька с мороженым стояла очередь. Я уже давно проголодался, но всеми силами старался сдерживать себя, на корню прерывая попытки купить себе мороженое. И дело вовсе не в цене, мороженое стоило от двух до четырёх евро, а потому, что я теперь занялся свой фигурой, то есть твёрдо решил худеть. Ужин на пароме сегодня начинался рано, в половине пятого вечера, и надо было как-то продержаться до него. Я шёл мимо ларьков и глотал слюну. Надо было поскорее отсюда выбираться, чтобы голод не так сильно давил на мозг.
Сойдя с аллеи на тихую длинную улочку, я успокоился. Есть захотелось меньше, и я не спеша двигался в сторону порта. Где-то впереди улицу пересёк трамвай, стало быть, я иду верной дорогой. Минут сорок у меня ушло на то, чтобы дойти до набережной. И всё потому, что я задержался на небольшом рыночном пятачке, который расположился на небольшой площадке за один квартал до моря.
Я сразу услышал русскую речь. Здоровый бугай, напоминавшего вышибалу из ночного клуба, ходил по рядам, и ехидно высмеивал лежащий перед ним товар. Но местные продавцы не знали русского языка, так что никто с ним в перепалку не вступал. Я прошёлся мимо лотков,  и мне показалось, что тут торговали в основном цыгане. Вполне вероятно, что их не пускали торговать на рыночную площадь города.
Выйдя на набережную, я сразу увидел «Принцессу Анастасию». Но короткой дорогой до неё было не дойти. Мешала стройка самого крутого отеля Хельсинки в недалёком будущем. Пришлось перейти улицу на противоположную сторону, и пройтись мимо писающего мальчика. Вблизи он выглядел очень жалко и растеряно. Но делать своё дело не прекращал.
В это время натовский вертолёт ещё раз пролетел над моей головой. Не удивлюсь, что именно меня и выслеживал пилот в этот день. Но мне было уже всё равно. До границы оставалось меньше ста метров.
Войдя в здание терминала, я поднялся на второй этаж. Посадка на паром начиналась в пятнадцать часов. До неё оставались считанные минуты. Как назло, в зале почти все ожидавшие посадки пассажиры пили или пиво, или кофе. Я подошёл к барной стойке. За ней стоял миниатюрный финн, ростом не выше полутора метров. На нём были гитлеровские усы, а волосы покрашены в четыре цвета; красный, зелёный, сиреневый, и жёлтый. Если бы я был пьяным, то наверняка, тут бы и протрезвел. Может быть, для этого он тут и работает? По крайней мере, место перед ним не пустовало.
Таможню я прошёл быстро. Что интересно, штамп в паспорт мне ставил всё тот же финн, что и рано утром. Он меня не узнал. Ещё бы! Откуда? Такой памяти на лица, как у меня, редко у кого можно встретить.
Когда я добрался до своей каюты, то первым делом смыл с себя городскую пыль, а потом растянулся на койке. Приятно было полежать после многочасовой пешеходной прогулке. Однако, тут же захотелось есть. До ужина было ещё больше часа, и идти покупать себе еду на это время я смысла не увидел. Поэтому я налил себе полстаканчика егермейстера и выпил его залпом.
Алкоголь, попав в голодный желудок, тут же ударил в голову. Вставать с койки расхотелось ещё больше, и я понял, что надо срочно себя чем-нибудь развлечь. Кроме как написать новое стихотворение, в голову ничего не пришло.
Однако, это заняло достаточно времени, чтобы дождаться начало ужина. У ресторана выстроилась традиционная длинная очередь. На этот раз меня не посадили за стол к какому-нибудь семейству, а предложили на выбор сидеть в центре, где столики на двух человек. Я не возражал.
Наевшись свежего варёного мяса со свежими овощами, запив всё это белым вином, я первым делом спустился ко столику с экскурсиями. Возле него стояла небольшая очередь. Посетить Стокгольм собралось намного больше желающих, чем Хельсинки. Длинноносые представители организованного туризма меня узнали, и приветствовали улыбками. На это раз экскурсию можно было оплатить и рублями по курсу, но только без сдачи. Без сдачи ни у кого не получалось, поэтому все платили в евро. Я получил билет на одно лицо на обзорную автобусную экскурсию по Стокгольму, и отошёл в сторону. Напротив столика экскурсий стояла очередь в обменный пункт валюты. Шведы не хотят вводить евро в стране, и упорно продолжают эксплуатировать шведскую крону. Поэтому всем желающим отоварится в городе пришлось стоять в очереди на обмен. Меняли как рубли, так и евро. Я покупать в Стокгольме ничего не хотел. Это во-первых. А во-вторых, я был уверен, что всё равно за евро купить можно будет какой-нибудь сувенир. Вопрос только, за сколько?
Положив билет в карман жилетки, я вышел на верхнюю палубу. Паром выходил в открытое море. Над нами летали чайки, гневно выпрашивая корм. Было ясно, что тут место прикормленное, и что чайки ловить рыбу не собираются. Действительно, на нижней палубе дети кидали кусочки хлеба пролетающим мимо птицам. Не все кусочки хлеба удавалось поймать голодающим на лету, и тогда они коршунами пикировали вниз, рискуя