Больница. Та же ночь перед ударами
На дворе опустилась глубокая ночь.
Дежурный врач обошел палаты, проверил состояние пациентов, прошел в ординаторскую.
Шел третий час ночи. Что-то тяжелое упало у двери.
— Баба Таня, что с тобой? – в коридоре раздался испуганный крик.
— Сволочи ударили по лесу и крепости. Там же люди, — послышался рассерженный голос.
В коридоре забегали, чуть позже всё стихло.
Нвер дернулся на кровати, поднял веки, уставился на мать. Она не дышала.
— Доктор, — он пытался кричать, крик замер в горле.
Вспомнил о кнопке вызова медсестры, нажал.
Врач вбежал в палату, началась суета. Медики долго пытались реанимировать женщину. Ее сердце упорно не желало работать.
Нвер смотрел на старания людей и бормотал:
— Она не хочет жить. Не мучайте себя.
— Позвони отцу, — доктор протянул ему телефон.
— Он не ответит. Мы ему не нужны, — прошептал парень.
Люсю накрыли простыней, и увезли. Нвер глядел на всех безучастно.
Доктор забрал у него смартфон, позвонил. Увы! Аппарат был отключен. Никто не ответил.
Нвер встал и направился к выходу.
— Останься на ночь, утром уйдешь, — предложила баба Таня, возникшая в дверях.
— Мамы нет, один не хочу, — он с трудом переставлял ноги.
— Он не дойдет, упадет, — прошептала молодая медсестра, стоя в коридоре.
Парень остановился, выпрямил спину, и зашагал более уверенно.
— Он принял решение. Боюсь предположить какое именно, — баба Таня смотрела вслед парню, вытирая слезы.
***
Варужан не мог уснуть. Метался в постели, вскакивал. Едва смыкал веки, появлялась Люся, укоряла:
«Указал шизофренику, куда бросить снаряды».
— Бред, мне снится бред.
Что-то стукнуло за оградой.
— Кто стучится в калитку в столь поздний час?
Хозяин дома вскочил, выглянул из окна гостиной. За оградой кто-то стоял на коленях.
— Нвер! – осенило отца.
Варужан побежал в прихожую, включил свет во дворе, и бросился к калитке.
Открыл дверь, поднял парня, внес во двор, захлопнул калитку, взял сына руки.
— Как ты похудел, ничего не кушаешь.
Отец занес сына в спальню, уложил на кровать, снял с него одежду, натянул пижаму.
— Ты вырос, в детстве тебя было легче одевать.
— Ты не ответил на звонок, — прошептал ослабевший сын.
— Номер был чужой, — отец пытался оправдаться.
— Звонил доктор. Ты выключил телефон. Мама умерла, не дождалась тебя, — он дрожал.
— Тихо, успокойся, тебе надо выпить.
— Воды, — попросил сын.
На тумбе рядом с кроватью стояли графин и стакан. Варужан налил воды в стакан, подал Нверу.
Вышел из комнаты, вернулся с бокалами и бутылкой.
— Должны выпить за маму, — налил в бокалы коньяк.
— Я не пью спиртное, — сын отодвинул руку отца.
— Сегодня надо, утром всё будет немного иначе, — настаивал отец. Отобрал у него пустой стакан. Заставил сделать глоток из бокала.
Выпив содержимое своего бокала, поникший мужчина накрыл упавшего на подушку парня, и направился в свою спальню. Включил телефон, увидел два пропущенных вызова.
Хозяина богатого особняка разбудил телефонный звонок.
— Спишь? Как можешь спать в такой день? – радостный тон фальцета неприятно ударил по нервам. – Дуй на работу, жду.
Варужан проснулся с головной болью, ушел в ванную, долго стоял под душем.
По пути в свою комнату, заглянул к сыну. Нвер спал.
Надев форму, он словно стал стройнее, решительным шагом направился к машине. Часы показывали десять часов утра.
«Придется поехать в морг».
Директору серьёзного ведомства не раз приходилось осматривать и опознавать изуродованные трупы. Впервые заволновался перед телом, накрытым простыней.
Увидеть любимого человека мертвым всегда страшно и невероятно трудно. Он ведь любил Люсю, и женился по любви. У Лусине был обиженный вид. Муж виновато отвел взгляд.
«Мама не дождалась тебя», — шепнул сын.
Он покинул здание шатаясь, сел за руль, доехал до сквера. Вышел из машины, присел на скамью, дышал учащенно, надеясь, что свежий воздух упорядочит работу сердца.
Варужан женился на Лусине из-за ее имени:
«Ты свет, лунный свет, моя луна, — она смеялась.
— Варужан — рожденный быть защитником».
Недавно он хотел отметить двадцатипятилетие совместной жизни. Она отказала жестко.
— Где думаешь заказать банкет? В ресторане, который отнял у друга по приказу одержимого властью под предлогом уклонения от уплаты налогов? Быстро забыл, что бесплатно питался там. Твой шизофреник готов отобрать всё у всех. Мы должны быть нищими. Он хочет решать кому что иметь. Отбирает у людей даже дары благотворителей из зависти, что не ему подарили.
Телефонный звонок заставил его вздрогнуть, скамья жалобно заскрипела, когда он доставал аппарат из чехла.
— Где ты застрял? – капризно спросил фальцет.
— В морге. Моя супруга умерла от сердечного приступа.
— А... Соболезную. Закончишь там, приходи к перерыву на обед.
«Лусине подарила мне двоих детей: Нвера и Агапи. Агапи на сносях, ей нельзя сообщать о смерти матери. Нвер, как он без матери? Нам надо держаться вместе. Он дома один».
Сердце больно кольнуло, он сделал несколько глубоких вдохов и встал, сел за руль, отпустил тормоза, завел мотор перед поворотом.
На сей раз оставил машину за оградой. Калитка оказалась открытой.
«Только вора мне сейчас не хватало».
Варужан вбежал во двор, испугался: дверь особняка и окно в гостиной были распахнуты настежь.
Захлопнул дверь, поймал летящую карточку: сын в детстве. Бросился в гостиную, увидел ноги в воздухе. Обнял их. Нвер был в пижаме.
— Что ты натворил? Зачем? – что-то больно сдавило горло.
Перепуганный мужчина никак не мог снять сына с люстры. Поднялся на стул, пытался развязать тугой узел. Окинув взглядом комнату, на столе заметил садовые ножницы. Пришлось отпустить ноги, чтобы схватить важный инструмент.
Варужан встал на стул, срезал веревку, уронил на пол отяжелевшее тело. С дивана стащил подушку, подложил под голову Нвера, позвонил в скорую:
— Сын не дышит, помогите.
Растерявшийся отец пытался отогреть холодные руки, даже вспомнил об искусственном дыхании, о первой помощи пострадавшему: пробовал запустить сердце упражнением рот в рот.
Услышав сирену скорой помощи, он выбежал во двор, распахнул калитку.
«Лучше бы меня обокрали».
Варужан сгреб фотографии в кучу и сел на пол.
— Доктор, помогите.
Тот же врач с чемоданчиком окинул взглядом комнату, заметил веревку на люстре, присел рядом с распростертым телом.
Взял парня за запястье, пытался нащупать пульс, положил голову ему на грудь, прислушался, отрицательно покачал головой.
— Поздно, успел остыть. Возможно, он давно мертв.
Врач позвонил. Прибывшая на вызов бригада накрыла тело простыней, перенесла на носилки, вынесла из дома.
— На столе записка, видимо, предсмертная, — уходя, бросил врач неотложки.
Раздавленный горем отец подошел к столу, и обмер: исписанная крупным почерком плотная бумага была прибита большим кухонным ножом.
«Мне стыдно, что я твой сын. С этой мыслью жить не смогу. Надеюсь, мама меня дождется».
Ошарашенный Варужан скомкал толстый лист, и упал на колени перед кучей снимков.
Вспомнил, как он и его отец радовались рождению мальчика, назвали Нвер – подарок. Снимали часто. До пяти лет малыш купался в счастье. Потом начались его мучения. Дед упорно стремился ребенка превратить в солдафона. Когда малец в школе принял участие в театральной постановке, отец и дед высмеяли прилежного ученика.
— В нашем роду не было клоунов. В следующий раз выпорю, — обещал разгневанный военный в отставке.
Мать пыталась смягчить отношения между требовательными мужчинами и слабым ребенком. Часто уводила его к своим родителям.
Варужану стало стыдно, он укорял сына в отсутствии самостоятельности, но ни разу не позволил юноше поступить по-своему.
***
Глава ведомства вошел в рабочий кабинет.
— Что с вами? – обеспокоенно спросил помощник.
— Что не так? – нахмурился директор.
— Кобура не на том месте. Что-то случилось с родными?
— Ты всегда и всё знаешь, — руководитель пожал плечами.
— Оба в больнице. Как они себя чувствуют?
— Никак, — директор бросил на помощника хмурый взгляд.
Звякнул его телефон.
— Слушаю, — голос прозвучал глухо.
— Нвер дошел? – испуганно спросил девичий голос.
— Нвера нет и не будет.
— Вай! – на том конце связи зарыдали.
— Хоть ты поплачь, — пробормотал Варужан, бросая аппарат на стол. Следом полетели ключи.
— Вас главный спрашивал, — пролепетал помощник.
«Меня вдохновили пламенные речи. Я, без сомнений, встал на его сторону. Умные люди говорили, что в пустозвонстве нет искренности и слышна опасность для всех. Он завел нас в тупик. Где выход?».
Варужан строевым шагом направился к двери.
— Не к добру это, — вздохнул помощник, пряча ключи и телефон в ящик стола.
— Наконец, явился! – Варужана приветствовал радостный фальцет.
В кабинете премьера, у накрытого стола, придвинутого к — письменному, выстроились несколько человек: две секретарши весьма легкого поведения и четверо глав ведомств.
Телохранитель снял с пояса директора СНБ кобуру с оружием.
«Вовремя убрал, иначе застрелил бы одержимого властью».
— Подойди ближе, возьми бокал, выпьем за удачу! В одиночку пьют только алкоголики, — как всегда, сидевший в вертящемся кресле премьер рассмеялся.
Варужан встал рядом с ним, поднял бокал.
Решение пришло неожиданно – стекло затрещало в сильной руке, вино полилось на запястье, залило рукав формы. Он острым осколком на толстой ножке бокала прошелся по ненавистной шее, ткнул в вену.
Визги девиц и возмущенные возгласы прервал выстрел. Телохранитель попал в сердце. Бунтарь упал.
Люди заметались по помещению, вызвали неотложку, сообщили, что есть убитый.
На вызов приехали две машины.
Раненого уложили на носилки, подключили систему интенсивной терапии, и унесли в машину реанимационной скорой помощи.
Появилась журналистка с микрофоном и оператор с камерой.
Секретарша бросилась к ним, и принялась тараторить:
— Не понимаю, какая муха его укусила. Когда он вошел, мы пили за его здоровье. Моя блузка в крови.
— Муха? – пожилой врач скорой помощи закрыл глаза убитого, встал и громко спросил: — Смерть супруги и сына недостаточная причина для состояния аффекта?
— Простите, он ничего не рассказал, — пролепетала ошеломленная девушка.
Помощник Варужана достал из кармана убитого ключи и бумажник, и покинул помещение.
— Не хотите добавить подробности? – к врачу метнулась журналистка.
— Нет, — врач удалился за бригадой, унесшей тело убитого.
***
Время перевалило за полдень. Звенящее в воздухе золото и свежая зелень начала лета радовали прохожих.
Больницу оцепили военные и полиция. Из здания выгнали всех посторонних. Ко входу решительно направилась молодая красивая женщина с прямыми чёрными волосами до груди в темном брючном костюме. На плече висела дамская сумочка.
— Я должна заменить дежурную, — она мило улыбнулась мужчинам в цепи.
Ее пропустили. Легкой походкой она вошла в здание, прошла до конца коридора, поднялась на один этаж. Прекрасной незнакомкой оказалась провидица. Вера села на стул, руками провела по волосам – они окрасились в каштановый цвет и завились в мелкие кудряшки. Из сумочки достала белую ткань, встряхнула. Материя превратилась в халат. Набросив белоснежную вещь на плечи, поспешила на следующий этаж.
Перед палатой
