Век прожить - не поле перейти( глава III)

После встречи со Степаном, Миха вернулся домой в бешенстве. Пинком открыл ворота и со злостью, ударив по воротам ногой, закрыл их. Навстречу ему выбежали две большие собаки, и в ожидании хозяйской ласки легли у его ног на землю. Миха бросил багор перед амбаром и, остановившись посреди двора, осмотрел двор. Не сдержав кипящего гнева, ударил собаку ногой… Та, заскулив от боли, звеня цепями, убежала под амбар. Миха еще минуту стоял, вздыхая, как усталая лошадь, и сел перед амбаром.
- Что делать? Как заставить его пресмыкаться передо мной?
В голове его злым роем кружились мысли. Наконец он сообразил, и улыбнувшись, обернулся к сараю.
- Эй! - громко крикнул он.
- Эх-хе! - послышался неясный голос через некоторое время из его глубины.
- Поторопись!  - посерьезнел Миха.
Через некоторое время человек среднего роста и широкого телосложения спрыгнул с лестницы.
Никто в деревне не знал, кто этот человек и откуда он взялся. Он редко появлялся среди людей. Неизвестно, чем он занимался у Михи. Никто и никогда не видел его в качестве наемного работника Михи. Ни во время посевной, ни в уборочную страду Миха не привлекал его к работе.
Этот человек вышел из сарая, потёр лицо рукавом рубашки, широко зевнув.
- Уже вечер? А я лежу, как на рассвете...
Услышав, что хлопнула дверь в доме, Миха оборвал его:
- Постой, молчи!
В сенях был слышен звук шагов, он приближался к двери. Во двор вышла молодая женщина двадцати четырех лет. На ней было белое платье из батиста. Бледно-розовый платок на голове украшал полное и здоровое лицо. Она посмотрела на Миху и улыбнулась, перебирая пряди волос на кончике косы:
- Ах, Миха... - произнесла она.
- Что-то случилось? – притворно ласково спросил Миха.
Лукерья, покачиваясь на каблуках, снова улыбнулась глазами и смущенно посмотрела на кончик туфельки.
- Не стыдно тебе, уже трое суток не появляешься дома?.. Теперь вернулся... опять в дом не идешь…
Миха еле сдерживал себя, когда слышал этот нежный голос. А еще он терпеть не мог, когда ему  мешали заниматься делами. Но из-за того, что рядом находился чужак, он не стал отвечать грубо.
- Соскучилась?
- Да, соскучилась, - Лукерья опять, заманивая мужа, покосилась на каблук.
- Терпела три ночи, потерпи несколько минут, - старался отшутиться Миха.
- Смотри, чтоб недолго... – Лукерья, взмахнув напоследок длинными ресницами, ушла в дом.
Миха хлопнул рукой по бедру.
- Слышал?
- Что?
Филипп не понял, о чем говорит Миха.
- Соскучилась!
-А-а...
- Она соскучилась. Для неё ничего другого не существует. Ей все равно, чем занимается муж и как живет. Нет, Филипп, в этом отношении ты счастливее, чем кто-либо другой... Ты свободен, как коршун. К тебе никто не вешается на шею. Сегодня ты здесь, завтра — на другом краю мира. Сыт, пьян... Женщины есть.
-Я не хочу об этом говорить, Михаил Петрович. Уста пересохли.
- Хватил лишнего?
- Да...встретил друзей...
- Понимаю, понимаю... Иногда такое случается и у меня самого.
Миха ударил ногой в дверь сеней. Из дверей тут же появилась Лукерья.
- Вынеси! - сказал Миха.
-Что вынести?
- Не поняла?
Миха внимательно смотрел на собеседника, чтобы узнать, что думает тот по поводу его разговора с женой. Как бы то ни было, он не хотел распространять слухи о происходящем в семье. Но когда увидел, что тот беззаботно сосет трубку, успокоился.

- Иди сюда. Сядь рядом со мной! - приказал он ему. Филипп не спеша вытащил трубку изо рта и плюнул в сторону.
- Сядь! – добавил Миха. Филипп сел чуть в стороне от Михи.
- Для тебя есть работа.
- Что нужно сделать?
- Дело небольшое. Но в любом случае нужно сделать это сегодня.
- Если смогу-сделаю. Почему бы не сделать?
- Что значит, если смогу? - хмуро посмотрел Миха.
Хлопанье дверей заставило их замолчать. Дождались, пока Лукерья выйдет из сеней. Увидев, что она вынесла вино, оба радостно крякнули:
-  Ах, Миха, ― улыбаясь, ласково позвала Лукерья,- чего в избу не идёте? Разве у нас нет стола в доме? Там и еда готова. Пил бы пиво с медом.
- Мы не из тех, кто выбирает, в каком месте пить. Мы, как бурлаки. Да, Филипп? - полушутливо проговорил Миха.
- Мне все равно, - согласился он.
Миха хотел угодить и жене.
- Не сердись, Лукерья, что здесь решили выпить. А когда в раж войдем, то в избе продолжим.
Взял из рук жены рюмку с вином и видя, что Лукерья всё еще смотрит на него, выдохнул:
- Иди уже!
Она, не ответив, скрылась в сенях.

- Ну, за успех твоего дела!
- Я даже еще не знаю, что делать то буду... давай, как ты говоришь.
Филипп наполнил свою рюмку вином, выпил и перевернул ее.
- Теперь можно говорить и о работе.
Миха опять налил.
- Если дают, надо брать, - дурным голосом сказал Филипп. Вторую рюмку процедил медленно и вытер губы рукавом рубашки.
- Жить можно.
Миха опустошил свою рюмку, бутылку отодвинул в сторону и повалился на пол.
- Ты знаешь, кто такой Степан?
Филипп напрягся, как перед опасностью. В памяти мелькнул воспоминанием кулак Степана, и конь Михи, оседающий в дорожную пыль.
- А-а...знаю ― выдохнул он.
- Надо его уничтожить... — сквозь зубы прошипел Миха.
- Убить? - быстро выпалил Филипп, и тут же почувствовал облегчение, потому что убийство он считал самым легким делом.

- Убить может и дурак, - отрезал Миха. - От мгновенной смерти не страдают. Его надо уничтожать живьём. Надо есть голову живой.
Филипп непонимающе посмотрел на него.
- Может поджечь?
Он не считал это слишком тяжелым делом. В темную ночь, когда люди погружались в тяжелый сон, поджигать солому сарая считалось детской забавой.
Миха покачал головой.
- Да, поджог причиняет большой вред, но мне это не нравится. Представь, Филипп, огонь горит только один день, после остается только пепел и уголь.Кому нужны зола и уголь? То же самое с сгоревшим человеком. У человека, оставшегося голым, угасает жизненная сила...
Филипп растерянно посмотрел на Миху мутными глазами.
- Что ты еще придумаешь….
Миха еще больше наклонился в его сторону.
-Надо разрезать его жизнь на части. Чтобы у меня под ногами валялся, как червь. Понял? – Посмотрел Филиппу в глаза. Он ждал ответа. От его тяжелого дыхания помутилось в голове.
-Хозяин... Я не понял, что надо сделать, — растерялся Филипп.
-Что делать?..Вот, что надо сделать... У него есть конь, толстый, как бочка...
Филипп, испугавшись чего-то, отпрянул в сторону. Он знал, что кража лошади не может быть тяжким преступлением, но понимал, что если его поймают, то его не оставят в живых.
- Ты что, испугался? - удивился Миха.- Ну, Филипп, я не ожидал от тебя этого, - недовольно продолжил он. ― Ты, не боящийся самого дьявола, испугался Степана? Значит конец света наступил. Я тебя, как самого близкого друга кормлю, покрываю перед чиновниками. И вот чем ты мне отплатил?
- Знаешь, Михал Петрович...
Дальше говорить не стал. Махнув рукой, он показал, что разговор окончен.
- Завтра Степан должен остаться без лошади.
-Хорошо, хозяин...
-Сегодня надо сделать. Чтобы было готово к моему возвращению с Волги. Понял? Если это будет сделано, жаловаться тебе на меня не придется. Мое слово крепкое.
Миха встал.
- Давай зайдем, перекусим и выпьем!
Миха и Филипп скрылись в сенях.