Гермоген Веселов Часть IV Гава III

Володька думал о Веронике. Теперь он думал о ней постоянно. Удивительные существа эти женщины. Если женщина, и брак здесь не обязателен, входит в жизнь мужчины то целиком и полностью заполняет собой его жизнь, его мысли. Вот почему Вероника называет его исключительно по фамилии? И фамилия вроде бы как не ахти, неблагозвучная. А она называет и называет, и что интересно, называет вполне серьёзно, не прикалывается.

После вечера в ресторане, что интересно, язвительность Вероники по отношению к Володьке нисколько не уменьшилась, скорее даже наоборот. Вероника продолжала подкалывать Володьку при каждом удобном случае, который соответствовал каждой встрече в коридорах офиса. Но Володька, не дурак же в конце-то концов, догадался, нравится он Веронике. А тут даже дурак догадается. И ещё он допетрил, своей язвительностью Вероника дразнит Володьку, дразднит подталкивая к дальнейшим действиям.

***

Да Володька как раз был не против этих дальнейших действий, более того, хочет этого. Но тут его фантазия начинала давать сбои. В театре были. Так, в ресторане тоже были. В каком направлении дальше развивать отношения? Вот этого Володька пока не знал.

Стоп! А неплохо было бы съездить, на те же выходные, куда нибудь в Турцию или в Сочи. А что, в пятницу они вполне могут отпроситься. Улететь в пятницу, вернуться в воскресенье вечером. Как? Красота!

Но это не совсем то. Володька в каком-то смысле был оригиналом, не был сторонником проторенных путей и шаблонных решений. А куда ты на два дня съездишь? То-то же. Он давно мечтал о круизе по одной из сибирских рек, да всё как-то не получалось. Вот где, и красота кругом, и пути почитай нехоженные, и решения не тривиальные. Хорошо бы отправиться в такой круиз с Вероникой. Но для этого нужно, и это как минимум, чтобы у них совпали отпуска, а это было даже на первый взгляд проблематично.

«Для свадебного путешествия, в самый раз. - подумал Володька». Подумал и не обратил внимания, в какую пропасть только что заглянул. А пропасть та бездонная, и назад дороги из неё не бывает.

***

Но если признаваться до конца, не только Вероника занимала мысли Володьки. Был ещё Гермоген, который находился чёрти где и чёрти когда, и чёрти чем занимался. Рассказал он царю Петру о заговоре? А если рассказал, как Пётр воспринял его рассказ? А вдруг как не поверил, и потащили Гермогена на дыбу, пытать? Надо будет в выходные смотаться к нему, разузнать, как он там.

И вот она, суббота, наконец-то. Володька проснулся в то же время как и в будние дни. Только вот проснулся, так сказать, с душевным подъёмом, а не в предвукушении офисно-экономической рутины. Быстро умывшись-побрившись, второпях позавтракав, он уселся в кресло перед компьютерным столом и закрыл глаза.

***

- Здравствуй. - Володька застал Гермогена читающим книгу.
- Наконей-то! - воскликнул Гермоген. - Я уж и не чаял тебя дождаться.
- Да брось ты. - слегка укорил приятеля Володька. - Пока есть возможность я буду приходить к тебе. Я же говорил, в рабочие дни мне не совсем удобно. Сегодня суббота, и вот он я. - Чем занимаешься? - глядя на книгу в руках Гермогена спросил Володька. - Науки постигаешь?
- Государь повелел. - чуть обиженно ответил Гермоген. - Сказал, что ему нужны офицеры науки разумеющие.
- Правильно сказал. - усмехнулся Володька. - Как говорится, ученье свет, а неученье тьма. Царь плохого не посоветует. Читай, развивайся. Кстати, Гермоген, а где это ты? - осмотревшись спросил Володька. Он только сейчас заметил роскошное убранство комнаты.
- У Александра Данилыча Меншикова. Живу я сейчас здесь, Пётр Алексеевич определил.
- Да, - протянул Володька осматривая интерьер комнаты. - оказывается правду в книгах пишут о роскошной жизни Светлейшего. Побогаче царского дворца будет. А за что это тебя так?
- Я рассказал государю о тебе. - хоть и договоривались, но всё-таки. Тон Гермогена был будто в школе двойку получил.
- Прикольно.
- Чего?
- Хорошо, говорю. - наверное там, где сейчас находилось его тело на его лбу испарина выступила. - И как отнёсся к этому Пётр?
- Кажется поверил. - уже твёрже ответил Гермоген. - Он поэтому меня сюда на житьё и определил, и сам у Светлейшего поселился. С тобой разговаривать хочет. Ой! Что это я!

***

Гермоген взял лежащий тут же, на столе, колокольчик и что было силы приняялся звонить. На звон явился слуга и склонился в почтительном поклоне:

- Чего изволите?
- К государю, бегом! - прокричал Гермоген. - Скажи, чтобы немедля шёл ко мне.
От такого слуга чуть сознание не потерял. Видано ли, чтобы обыкновенный слуга говорил такое самому царю?
- Не бойся. - видя смущение слуги торопливо сказал Гермоген. - Он знает причину. Гневаться не будет. Глядишь, ещё и наградит.
Услышав о возможной награде слуга буквально растворился в воздухе. Ловко его Гермоген, говоря по нашему, мотивировал.
- Сейчас государь придёт, поговорите. - дрожащим от волнения голосом сказал Гермоген. - Ты уж всё рассказывай, ничего не утаивай государь этого не любит.
- Не беспокойся. - спокойно ответил Володька хотя его самого от волнения слегка потряхивало.

***

Через несколько минут в комнату смело, как к себе домой, вошёл слуга. Видать проникся важностью момента, а может щедростью награды, вот и осмелел.

- Государь изволит пребывать с визитом у генерал-прокурора Ягужинского. - поклонившись сказал слуга и добавил. - Посыльного отряжать?
- Не надо. - сказал Володька.
- Не надо. Иди. - повторил вслед за ним Гермоген и подозвав жестом слугу вручил ему полтиник. Не царская награда, но всё-таки.

На этот раз слуга поклонился гораздо охотнее. Сейчас его поклон говорил, что за такую щедрость он сам готов бегать по Петербургу в поисках государя.

- Облом. - сказал Володька.
- Что?
- Не получилось, говорю. Ладно, в следующий раз поговорим.
- Когда в следующий раз? - разочаровано спросил Гермоген. - Мне надоело сидеть в этой комнате, книжки читать. - Гермоген отпросил книгу которую только что читал.
- Не паникуй. - успокоил его Володька. - Давай завтра. Предупреди слуг, как только царь приедет чтобы тебе сказали. Ну а если не приедет, заночует где, тогда посылай гонцов. Думаю, Светлейший не откажет.
- Конечно не откажет! - воскликнул довольный Гермоген. - он тоже о тебе знает.
- Вот как? - удивился Володька. - Очень интересно.

***

Если бы Агафью не сопроводили до самого дома, не иначе царская воля, она вряд ли дорогу нашла бы. Уж слишком была вся взволнована если не сказать, потрясена. Где это видано, сам царь разговаривает с крепостной девкой?! Слова ласковые говорит, рублём серебряным дарит. От такого кто угодноя с ума сойдёт.

Зайдя на двор Агафья обессилено опустилась на лавку, будто сто вёрст прошла. В голове всё путалось. Взгляд никак не мог сосредоточиться, скакал что твой заяц с одного на другое. Вышла Катерина и спросила, где Федька? Агафья проговорила что-то неопределённое, сама не поняла что, и показала рукой на город. Видя в каком Агафья состоянии Катерина не стала приставать к ней с расспросами. Если вернулась, значит и этот шалопутный вернётся, вечно где-то шляется.

Едва успокоившись от случившегося с ней потрясения, час от часу не легче, Агафья принялась плакать. Нет, она не рыдала в голос, молча плакала. Слёзы сами по себе текли по щекам, вот и весь плач.

Кто она? Самая, почитай, распоследняя дворовая девка. Ни роду, ни племени. Слава Богу хоть имя есть. За что ей такое? За что милость царская? Да ещё пообещал, что не забудет о ней и наградит по настоящему, по царски. Неужели тогда, на дворе боярина Асташнова, сам Господь подсказал ей подойти к Гермогену и попросить купить её? Гермоген, где ты, Гермоген, помнишь ли обо мне? Думаешь ли обо мне?

***

Федьку привезли только через день, на телеге и вусмерть пьяного. Два дюжих мужика, за руки, за ноги, занесли его на двор и как тот мешок бросили посреди двора, на землю. Агафья, добрая душа, отблагодарила мужиков, каждому по гривенику дала. Откуда деньги? А про рубль царский помните? Тогда, на следующий день пошла Агафья на рынок, купила себе платок, и Катерине платок купила. А ещё накупила конфет и пряников. Знатное у них,  с Катериной, получилось чаепитие.

Федька был до того пьян, что даже мычать не мог. Лежал как тот камень, что за забором о который вдова-майорша споткнулась. Лежал и молчал, спал. Призывая на беспутную Федькину голову все кары небесные, это Катерина, призывала. Вместе с Агафьей, за руки, за ноги, они отнесли Федьку в сарай и бросили на охапку сена, пусть отсыпается, пьянь безбожная.