Однажды Хармс и Раскольников пошли в лес нарубить старух. Уж где-где, а в лесу-то старух полно. Особенно поздним летом и ранней осенью. Делать им нечего, вот и шляются они по лесу. Грибы там собирают и ягоды. А потом торгуют ими на рынках.
"Ох уж эти мне старухи!-воскликнул Раскольников.-Ненавижу их, особенно процентщиц!Принесёшь им в залог золотой портсигар, а она тебе даёт 3 рубля, как за серебряный, да ещё куражится, сука!"
"Ты прав, бро, старухи-это старые ухи! Хоть они и старые, но любят всё слушать и особенно ПОДСЛУШИВАТЬ!"-заметил Хармс, почесав лезвием топора кончик носа. У него всегда в лесу нос краснел и начинал сопливиться, когда чуял поблизости какую-нибудь старуху.
"Тихо, мой нос ощущает Старушачий Запах!"-сказал Хармс, тронув за рукав Раскольникова. Тот остановился и затаил дыхание. И в самом деле, чуть поодаль, среди берёз можно было видеть какую-то фигуру в сером балахоне с большим животом в выцветшем синем берете.
"Видишь, это Она, СТАРУХА!"-тихо прошептал Хармс и облизнулся.-Щас подойдём поближе и валить будем!". Раскольников на это плотоядно ощерился. Левой рукой он провёл по лезвию топора, проверяя остроту его, а правой погладил своё измученное голодом брюхо. Друзья медленно продвигались к старухе и совсем уже были готовы наброситься на неё и хряпнуть по черепушке, как фигура распрямилась и хриплый мужской голос спросил их: "Господа, не подскажете, какой сейчас час?!"
Хармс от удивления открыл рот и уронил топор. Топор упал прямо Раскольникову на правую ногу.
"Блеать! Нога!-закричал Раскольников, уронив свой топор теперь уже на ногу Хармса.
"Нога! Блеать!-заорал Хармс и стал вертеться, пытаясь вытащить топор из своей левой ноги. Лезвие топора так ловко прошило его сапог, что прошло как раз мимо большого пальца и среднего, не задев других пальцев. Если бы на месте Хармса в этот момент был товарищ Сталин, то он мог бы быстро и эффективно решить свою врождённую проблему: сросшиеся два пальца на ноге. Но, увы, ему не повезло: товарищ Сталин в этот момент спокойно спал и улыбался во сне. В нём лезвие топора с хрустом впивается в череп Иудушки Троцкого, от чего тот начал страшно орать, широко разевая рот. И брызги крови и куски мозга брызнули во все стороны...
"Мужик, ты кто?"-прошипел Раскольников, поднимая упавший топор и вытирая лезвие носовым платком, с вышитой в углу надписью: "Роде от Сони!".
"Я, конечно, извиняюсь, господа!-воскликнула фигура в сером балахоне.-Я тут это...этюд писал осенний. Художник я. Пузо моя фамилия, а зовут Виктор. Мамка меня так назвала в честь французского писателя Виктора Гюго. Очень уж она любила роман его читать. "Notre-Dame de Paris!" Роман такой...про горбуна Квазимоду и эту...цыганку. Блин, забыл, как её и зовут-то. Не подскажете?"
Хармс и Раскольников недоумённо переглянулись.
"Mon ami Raskolnikov, tu ne te souviens pas du nom du gitan chez Hugo?"-спросил Хармс.
"Eh bien, pour autant que je me souvienne bien, son nom était Esmeralda!"-ответил Раскольников, почесав в затылке.
И они хором повторили громко и отчётливо: "ЭСМЕРАЛЬДА!"
"Вот спасибочки, а то я пишу этюд, пишу, а вот вспомнить, как зовут эту сучку, ну никак не могу. Заклинило просто мой мозговой аппарат!-рассмеялся явно довольный художник.
"Однако нам пора!-заметил Хармс.-Поздно уже, солнце скрылось среди туч. Не будет сегодня удачной охоты".
"Точно, не будет охоты!-поддержал друга Раскольников, огорчённо вздохнув. А потом добавил: "Ну мы пошли!"
Когда друзья подошли к дороге, которая привела их в лес, Хармс обернулся и прокричал:
"Товарищ Пузов, сейчас должно быть уже часа два!"
"Слушай, а зачем ты это сейчас сказал? Он же всё-ровно ничего не слышал, мы уже далеко. Да и часов у тебя нет!-спросил Раскольников друга.
"А это неважно! Точность-вежливость королей!"- важно ответил Хармс, переложив топор из одной руки в другую.
"Ты, как всегда, прав, бро!"-сказал Раскольников и уважительно посмотрел на друга.
вторник, 24 ноября 2020 г.
18:43:58
P.S. Впрочем, и поэзии тоже.