Сиреневой тропой

- Смотри, Наташка, - говорила мне бабушка. - Как молодой человек тебе предложение сделает, ты кольцо возьми, а «да» говорить не спеши. Прежде пройди с ним тропой сиреневой да посмотри, твоя ли он судьба. Надень перед сном кольцо это на палец, положи под подушку ленту сиреневую или полоску ткани да слова такие скажи: «Ленточка, ленточка, милого покажи, по судьбе ли он мне, подскажи. Тропой сиреневой нас проведи, суженого от меня не отведи». Во сне вместе с ним пройдёшь по сиреневой тропке. Да смотри по сторонам. Если вдоль тропки картина весёлая, радостная, деревья зелёные, цветочки-ягодки, птички поют – то по судьбе тебе этот человек, счастлива ты с ним будешь. А коли картина мрачная, разруха, пустыня выжженная, чудища всякие лезут – не выходи за него замуж, не видать тебе счастья с этим человеком, не твоя он судьба. Вот меня как твой дедушка, царствие ему небесное, замуж позвал, я кольцо взяла, а сама по тропке сиреневой с ним прошлась. Гляжу, а вокруг всё в цвету, птицы поют-заливаются, солнышко светит. Так и прожили всю жизнь в любви и согласии. А мама твоя, как за отца выходила, ни в какую не хотела гадать, говорила: мы друг друга любим, а сердце не ошибается. А он её потом беременную-то и бросил.
Поэтому когда Паша предложил мне стать его женой, я взяла кольцо и вместо того, чтобы сказать: согласна, - пообещала подумать. Хотя сердце моё давно уже сказало заветное «да». И я была полностью уверена, что мы предназначены друг другу судьбой. Однако решила всё же пройти по сиреневой дорожке, убедиться, что сердце моё не ошиблось, как мамино в своё время.
Сон превзошёл все мои ожидания. Мы бродили по сиреневой тропе, взявшись за руки. По обеим сторонам зеленели райские сады, деревья ломились от плодов, которых я прежде никогда не видела. Временами нам попадались красивые каменные домики. Озарённые солнечным светом, они смотрелись просто празднично. Значит, мы с Пашей предназначены друг другу судьбой! Чего ещё желать, если так?
Я готова была бежать, лететь к Паше, чтобы, наконец, сказать «да», но в этот день у него ещё была работа. Для сотрудника ОМОНа суббота – далеко не всегда выходной. Особенно когда кому-то пришло в голову провести митинг. Должен же кто-то присматривать, чтобы беспорядков, погромов не устроили.
В общем, договорились мы с Пашей, что сразу после того, как он выполнит свой служебный долг, мы встретимся и пойдём в ресторан.

Явившись на место пораньше, я стала ждать любимого. Митинг приобретал явно не мирный характер. Полицейские в шлемах и бронежилетах хватали и тащили в автозак мужчин, женщин, даже несовершеннолетних. Кого-то просто вели под руки, кого-то тащили по асфальту, а кого-то ещё и дубинками били. Вдруг я увидела Пашу. Вместе с двумя молодчиками он повалил на асфальт убелённого сединами пожилого мужчину, в котором я узнала известного правозащитника Звонарёва. Затем принялся наносить ему удары дубинкой, помогая себе при этом ногами и злобно матерясь.
Я так и застыла на месте, не зная, что и думать. Неужели это мой Паша, тот Паша, которого я полюбила и за которого ещё полчаса назад собиралась замуж? Но ведь этого не может быть! Паша не такой! Он никогда не будет просто так избивать безоружного пожилого человека!
Когда Звонарёва так же втроём волокли в автозак, Паша повернулся ко мне лицом, и я увидела все его эмоции: злобное торжество, упоение своей властью над людьми, удовольствие от страданий человека, которого только что избивал. Я не помню, чтобы когда-нибудь ещё мне было так противно, как в тот момент. Хотелось уйти, убежать, только бы не видеть больше этого человека, в одного мгновение ставшего для меня чужим.
Решительно сняв с пальца кольцо, я положила его в коробочку и подошла к автозаку. Паша со своими сослуживцами уже затолкали Звонарёва вовнутрь и уже пошли задерживать следующего.
- Наташ, привет! – увидев меня, он тут же улыбнулся, не успев стереть с лица свои прежние эмоции, отчего улыбка получилась злой, жестокой.
- Привет, Паш! – сказала я, протягивая ему кольцо. – Я не пойду за тебя замуж. Возьми кольцо и не звони мне больше!
- Наташ, ты чего?
- Всё, Паш. Я не хочу быть с таким жестоким и непорядочным человеком. Прощай!
- Ну, и пошла ты! – прокричал он мне вслед. – Дура, истеричка!
Весь оставшийся день настроение моё было ужаснее некуда. Все мои самые радужные мечты рухнули в один миг. Как же так? Ведь гадание ясно сказало, что этот человек мне по судьбе, что с ним будет мне счастье. Но как я могу быть счастлива с человеком, которого в один миг перестала не только любить, но даже уважать?  Как я смогла бы держать такого за руку, целовать, спать с ним, рожать от него детей? Неужели судьба не нашла для меня ничего лучшего, чем такое сомнительное счастье? Ох, лучше б я не гадала! Теперь мне жить с мыслью, что упустила свою судьбу и могу навсегда остаться одинокой.
Всю неделю эти мысли не давали мне покоя, а в субботу, когда я приехала навестить бабушку, та сразу заметила, что что-то со мной не так.
- Чего, Наташка, такая грустная? С Пашкой, что ли, поругалась?
- Ох, бабуль, расстались мы с ним.
За чаем я всё ей и поведала, как есть.
- А ведь сон показал, что Пашка – моя судьба. Как же так?
Бабушка задумалась. Затем спросила:
- А ты случайно не в пятницу гадала?
- Ну да, как раз в пятницу Пашка мне предложение сделал, и я решила сразу посмотреть.
- Вот, Наташка, и обманула тебя пятница-развратница. Нельзя верить тому, что в ночь с пятницы во сне привидится. Пятница – день обмана, пустых иллюзий. Недаром же появилось выражение: семь пятниц на неделе.
- Так значит, - спросила я с надеждой. – Пашка мне не по судьбе?
- Если картины были такие светлые – сто пудов нет. Пятница – она хитра, подсунет кого случайного, а с настоящей судьбой разделит, по разным берегам разведёт.
Впервые за эту неделю на душе у меня стало радостно. Ведь, несмотря на постигшее меня разочарование, в сердце появилась надежда на счастье.