Зависть

Что испытываешь, держа под прицелом лучшего друга? Того, кто считал тебя другом?
Наслаждение его страхом? Ненависть? Торжество?
Да, да и еще раз да! Этого мгновения он ждал долго. Годы, скрывая чувства и вынашивая планы. Представляя, как их осуществит. Момент настал. Это. Происходит. Здесь и сейчас. Сию минуту.
За лесополосой промчалась машина по трассе. Стая ворон с шумом поднялась над сельской свалкой. Ленькина рука дрогнула. Они стояли друг против друга. Одноклассники. Закадычные друзья. Почти братья.

Ленька завидовал всю свою сознательную жизнь. Соседям за глухим забором, их домовитости и достатку. Ребятишкам, сытым, нормально одетым, пестуемым родителями. Особенно тем, у кого были отцы. Хозяйским собакам, обитавшим в теплых будках и получавшим вовремя миски с вкусно пахнувшей дымящейся похлебкой. Скотине, за которой ухаживали с любовью и откармливали. Завидовал с раннего детства, с тех пор, как себя помнил: сытости, нужности. Любви.
Он ненавидел это слово, всегда презрительно кривился, произнося, а в душе тосковал. По любви вечно пьяной матери, которая по природе своей не ведала о материнском инстинкте. О неведомом отце. Ведь тот существовал где-то. Наверняка, жрал досыта. Хоть раз бы поинтересовался, как живется сыну.
Мать, приняв с утра самогонки, о ребенке забывала. На день, неделю, месяц. Сначала он съедал все, что находил в доме. Потом выходил на улицу. Иногда сердобольные соседи приглашали пообедать. Мальчик корчился от унижения, но все равно шел. Склонялся над тарелкой с горящими щами с янтарными капельками жира. Наедался впрок, пока пища не застревала в районе острого кадыка. Молча, вставал, бурчал что-то в благодарность, и, не поднимая глаз, выскальзывал на улицу. Соседи жалостливо качали головами, а он сгорал от стыда, злости и ненависти. Зависть пожирала изнутри, как болезнь, разъедая душу.
Жизнь изменилась, когда нашему герою было десять. В село переехала семья. Отец Володя, мать Ольга, два сына: Сашка и четырехлетний Женя. Соседский пацаненок наблюдал их дружную суету во время разгрузки вещей,  и уже знакомое чувство ныло в груди, стучало в висках, сосало под ложечкой. Он опустил голову, сплюнул в дорожную пыль и запустил во двор приезжих гнилым помидором. Был сентябрь.
В школе учительница представила нового ученика и посадила его за одну парту с Леонидом. «Может, подружатся…» - вздохнула про себя.

Всего час назад Сашка сидел за компьютером, писал реферат. Стукнула калитка.
- Привет, - буркнул вошедший.
- Здорово, - ответил Санек, не отрываясь от монитора.
Это был всего лишь Ленька. Их Ленька. Школьный друг и почти член семьи.
- Занят?
- Есть немного…
- Помощь нужна. Мне тут один тип встречу назначил. На свалке за селом. Одному идти несподручно. Подстрахуешь?
Что-то во взгляде друга настораживало, да и голос звучал непривычно. «Трусит? Куртку какую-то напялил. Как с чужого плеча, торчит все в разные стороны".
- Пошли.
До свалки добрались молча. Каждый думал о своем. Углубились далеко в груды пластиковых бутылок и пакетов.
- Ну и запах.… Так с кем встреча-то? Долго ждать?
Вопрошавший вдруг обнаружил, что не слышит сзади шагов. Обернулся.
Чуть поодаль стоял обладатель куртки с чужого плеча и улыбался. Так странно, что у спутника побежали мурашки.
- Лень, ты чего? Где твой пацан-то?
- А нет никакого пацана. Вообще здесь никого. Зато смотри, что есть у меня!
Неторопливо, как в кадре замедленной съемки, Ленька достал из-под полы объемной одежды обрез. Погладил короткий ствол. Сашка изумился. Его друг явно сошел с ума.
Глаза обладателя ствола сверкнули. На лбу выступила испарина. Руки затряслись. Пришедшего с ним друга обдало волной страха, ноги стали ватные, язык одеревенел. Никого, кроме ворон рядом не было. Село виднелось вдалеке за лесопосадкой.
- А это подарочек для тебя, - голос звучал вкрадчиво и дребезжаще, - Спроси, что я с ним сейчас буду делать? Не хочешь спрашивать? Не надо. Я не гордый. Сам скажу. СЕЙЧАС Я ТЕБЯ БУДУ УБИВАТЬ.  У-БИ-ВАТЬ! Я ясно выражаюсь?
Безумный хохот вспугнул ворон, смешался с мерзким карканьем и шумом крыльев.
Звездный час настал. Щеки нападавшего горели. Глаза блестели и слезились. Парень то и дело смахивал пот со лба, перекладывая обрез из руки в руку.
- А теперь спроси почему. Почему я хочу тебя убить. Интересно? Да потому, что я ненавижу тебя. Ненавижу все твое семейство. Мама, папа, Женек… Тьфу, противно, сюсюкаете, сопли жуете. Жалеете бедного, несчастного Леньку, приютили, за нахлебника держите. А меня не надо жалеть! ЖАЛЕТЬ НЕ НАДО!!! Я сам о себе позабочусь. И о вас всех тоже! Думаешь, я вам по гроб жизни жопу лизать стану за тарелку супа и подарок на Новый Год?! Дураки вы все, какие дураки! Как давно я хотел вам это сказать, сказать, что ненавижу! Я вам отомщу. Я накажу!  Я буду мучить вас, долго, каждого по отдельности, наслаждаясь… Ключ от дома у меня есть, сами дали. Кто там сейчас у нас, а?
Голос нападавшего слабел. Он устал от физического и морального напряжения. Монолог сменился бессвязным бормотанием, всхлипыванием. Дуло обреза металось в трясущихся руках.
- Все. Хватит. Пора заканчивать. Ты готов умереть, умненький правильный Сашенька, братик мой названный?
Тело жертвы ватным кулем стояло под дулом обреза. Мысли бились в голове, толкая друг друга, мешаясь и стремясь наружу. Шесть лет. Шесть лет он дружил с Леонидом, доверял, помогал, оберегал. Тот жил в их семье, не видя мать алкашку месяцами. Ему покупали одежду, кормили, делали подарки. Шесть лет он был братом Саше и сыном его родителям. Родители! Где они сейчас? А Женька? Отец в отъезде, а мама с братом дома… У психа есть ключи!
- Лень, ну ты че, бросай, а? Что за шутки такие? Это ты роль репетируешь? Давай, пошли домой. Ну что ты, правда, чудак какой…
Стоящий под прицелом говорил и говорил, нес всякую чепуху, боясь остановится. Ему казалось, что если замолчит, противник выстрелит.
- Все, кончай болтать, прекрати, не разговаривай со мной! Я не могу! Замолчи, не разговаривай!
Ружье содрогалось в трясущихся руках.
- Замолчи! Я не могу! Не могу! Не…
Он все-таки выстрелил. Вспышка. Хлопок. Вороны с криком взметнулись в небо. Раненый согнулся пополам. Схватился за колено. По штанине растекалось пятно крови.
Леонид выпустил обрез. Оскалился. Двинулся к подстрелянному. Достал из кармана скотч и стал обматывать истекающего кровью друга. Бывшего друга. Потом заклеил жертве рот. Выпрямился. Огляделся. Подобрал обрез и направился в сторону села. В его кармане позвякивали ключи. Садилось солнце. Ленька напевал…

Ольга была беременна. О третьем ребенке мечтали давно. Когда старшему исполнилось шестнадцать, младшему стукнуло десять, Бог услышал их молитвы. Будущему прибавлению радовались тихо, чтобы не сглазить. Это ничего, что тридцать девять уже. Она чувствовала себя молодой и сильной. Вон и муж наглядеться не мог. Берег и жалел.
В тот вечер хозяйка возилась на кухне. Напевала, Володю ждала из райцентра. Если поет человек, значит хорошо у него на душе, ладно. В дверной проем поглядывала на читающего Женьку. Большой совсем. Да, время летит, не догнать.
От размышлений отвлек стук закрывающейся калитки. «Кто бы это мог быть? Володе рановато. Старшие ребята (она поймала себя на мысли, что уже привыкла, что их двое, Сашка и Ленька) ушли недавно. Под окном промелькнула шапка приемыша. Хлопнула входная дверь. Ольга, удивленная молчанием вошедшего, обернулась.
На пороге стоял Леонид. В грязной куртке с чужого плеча («Куда свою-то дел, новую»?). Потный, с лихорадочным безумным взглядом. Она сначала не поняла, чем это темным, пропитанным пылью, испачкана куртка. И что сжимают побелевшие пальцы. Только сердце, будто ухнуло в пропасть. А под сердцем сжалось в тугой узел, как в кулак. Женщина осознала, что в  руках у вошедшего обрез, куртка – в крови, а сам Ленька – опасность.
«Волчонок» - успела подумать Ольга и потеряла сознание.
И это было хорошо, потому что она не видела, как тот, кто был их приемным сыном, издевался над маленьким Женей. А потом связал его скотчем, бросил на пол и потянулся за обрезом.

Володя вернулся из райцентра вечером. Он подошел к калитке в тот момент, когда непрошеный гость взял в руки обрез. «Дверь открыта. Свет не горит. Тихо. Не случилось ли чего? С Олей? С мальчишками?» Противно похолодело внутри, заныло от нехорошего предчувствия.
Вошел в комнату. Свет уличного фонаря пробивался сквозь занавески. «Что это на полу? Оленька?!… Женя!!!». Крик перешел в стон. Из темного угла появилась фигура. Белая маска, застывшая в страшной гримасе. Раздался выстрел. Пуля попала в голову.

Ольга очнулась. Было тихо. Когда глаза привыкли к темноте, она поняла, что Володи больше нет. Свинцовый обруч сомкнулся вокруг груди. Невозможно было дышать, кричать, жить… Она захотела лечь рядом с мужем, обезображенным, но еще теплым, и умереть. Не видеть. Не слышать. Не быть. Послышался стон. «Женька!» Одновременно тот, другой, не рожденный, вырвавшись из сжатого кулака окаменевших мышц, выпрямил ножки, толкнул властно и больно прямо под сердце. Дети! Ее дети в опасности!
Ленька с безумными глазами рисовал окровавленным пальцем домики на стене. Тут же валялся обрез.
- Теть Оль, я устал… Я очень устал…
- Леня, посмотри, что ты наделал! – Ольга не узнавала своего голоса – Соседи слышали выстрел, сейчас сюда приедет полиция. Тебе надо спрятаться.
- Да, теть Оль, полиция, спрятаться…
- Беги отсюда, Ленечка, беги, тебя поймают!
- Да, теть Оль, надо бежать…
Связанный Женька застонал.
- Быстро на остановку, успеешь на последний автобус!
- Нет, один я не пойду. Вы меня проводите.
- Хорошо, пойдем скорее.
Парень потянулся к обрезу.
- Да зачем ружье-то? Тебя сразу с ним поймают, с  ружьем! Оставь его здесь!
- Нет, я его не брошу!
- Ладно, пойдем с ружьем…
Они вышли из дома. Ночная улица безлюдна. Никто не видел, как беременная женщина, едва волоча ноги, вела за руку подростка. Они направлялись в сторону областной трассы.  Лишь сонные собаки лениво тявкали вслед. Поздний автобус осветил фарами странную пару. Двери зарылись за единственным пассажиром, увозя его прочь.

Ужасное происшествие потрясло село. На свалке нашли раненого Сашку. Через три дня похоронили Володю. Ольга оказалась в больнице.
Женька молчал. От пережитого стресса он перестал разговаривать.
Преступник исчез бесследно. Полиция так и не напала на его след. Обрез нашли в кустарнике у дороги.
Когда Ольга вернулась домой, она заметила, что к сыновьям зачастили друзья. Из их разговоров она поняла, что ребята ищут убийцу. Мать умоляла, не делать этого. Не кликать новой беды. И, наконец, настал день, когда Сашка подошел к ней, обнял за плечи:
- Мам, не плачь. Все кончилось. Он сдался.

Ленька, не выдержав груза совершенного, тайком прокрался домой к своей учительнице и все рассказал. Они вместе пришли в полицию.