О мушкетёрцах, дартаньянцах и увлекающихся алкоголистах (из серии "Дедушка и его внучки")

- Во что развлекаемся? – заботливо поинтересовался дедушка. Он только что закончил очень трудоёмкое окучивание картошки и теперь сидел в беседке, наслаждаясь свежезаваренным чаем и трогательно любуясь окружающей «фазенду» природой. С близрасположенной помойки на участок залетали нахальные жирные мухи, но это его нисколько не смущало, потому что дедушка – настоящий патриот садово-огородного труда, и ему совершенно не мешают такие досадные мелочи как эти разносчики разнообразных желудочно-кишечных заболеваний в виде противного поноса или, по-благородному, диареи.
- Не устали? – продолжил он всё с той же тёплой заботой. – А то носитесь верхом на своих палках целый день, как угорелые.
- Это не палки, а лошадки, - со знанием дела объяснила Маша. – А играем мы в мушкетёрцев и дартаньянцев.
- Это культурно, - согласился дедушка, с аппетитным шумом отхлёбывая очередную порцию чая. – И кто же у вас королевна? Ты, что ли?
- Нет, - ответила Маша. – Я – Констанца Бунусье. А королевна у нас вот, Липочка, - и показала на маленькую скромную девочку в симпатичной панамке, на которой большими белыми буквами было написано «адидас». Липочка, услышав такой ответ, покраснела и потупила глаза. Она была удивительно робкой девочкой.
- А король? – не унимался дедушка. Ему, похоже, очень хотелось с кем-нибудь поговорить, а то он очень соскучился без разговоров, когда в гордом одиночестве с трудом махал своей железной тяпкой на картошечных грядках.
- А король у нас Витя! – гордо сказала Маша и показала на худенького, если не сказать – тощенького мальчика в больших очках с большими же диоптриями. Витя, соседский внучок дедушкиного давнего товарища Мироновича, почувствовав на  себе внимательный дедушкин взгляд, тоже смутился и покраснел. Он, как и вышеназванная Липочка, тоже был очень стеснительным, и сейчас очень хотел куда-нибудь спрятаться от стыда, но «Констанца» крепко держала его за рукав рубашки, и «король» напрасно дёргался в её надёжных и крепких руках.
- А чего ж вы Вите лошадиную палку не даёте? – последовал очередной уточняющий вопрос.
- Он же король! – удивилась такой наивности Маша. – Он же не скакает!
- Понятно, - кивнул дедушка. – А я, кстати, песенку вспомнил про лошадок, - и удивительно музыкально запел. - « Приезжали меня сватать на хромой кобыле. Барахло моё забрали, а меня забыли!». Понравилось?
- Нет. Это ты обзываешься так? – быстро сообразила Маша. Она была очень чувствительной ко всякого рода обзываниям.
- Не обзываюсь, а констатирую! – важно сказал дедушка непонятное слово и поднял вверх указательный палец.
- А я бабушке всё скажу! – пригрозила Маша.
- А вот  ябедничать, это совсем не по-октябрятски, - возразил дедушка и, подумав, добавил. – И не по-мушкетёрски. Потому что мушкетёры один за всех –и все…
- На одного! – радостно крикнула Катя. Ей тоже хотелось вступить в разговор, и вот теперь представился подходящий случай.
- За одного! – уточнил дедушка. – Все на одного набрасываются только хулиганы нехорошие. Вы, надеюсь, не хулиганы?
- Нет, мы культурные! – с  гордостью сказала Катя. Маша неприязненно покосилась на неё.
- А вот орать совсем не обязательно, - упрекнула она сестру. – Ты же этот… Мазаринь!
- Кто такой, почему не знаю? – притворился дедушка (всё-то он знает! Он же книжки читает, когда не читает свои любименькие газеточки!)
Это церковный такой, – пояснила Маша дедушке. – Только она не всегда Мазаринь. Она ещё Бардос, Ардос и этот… который из фильма «Усатый нянь»!
- И не нянь, а артист Старыгин! – возразила Катя.
- Без тебя знаю, пожалуйста! – огрызнулась Маша. – А главная всё-таки Мазаринь! А раз он церковный, то церковные не орут. Они тоже культурные.
- И всё-то вы знаете, кто орёт, а кто не орёт, - умилился дедушка и, подперев рукой поясницу, и при этом поморщившись, медленно поднялся.
- Радикулит? – со знанием дела тут же диагносцировала Катя.
- Хондроз, - ответил дедушка. – Пойду полежу, что ли?
- Да, старость - не радость, - охотно согласилась Катя.
Дедушка недоумённо посмотрел на неё.
- Так дядя Мироновичев говорит, - пояснила Катя. – Твой близкий друг по алкогольным напиткам.
- Но-но! – повысил голос дедушка. – Я попросил бы! Кстати, где он?
- А вон, у себя на террасочке, - сообщила Катя и вытянула палец по направлению к соседскому дому. – Сидит себе, полёживает.
- Пойти  к нему в гости, что ли, сходить? – спросил сам себя дедушка, и глаза его при этом озорно блеснули.
- А бабушка? – тут же напомнила Катя.
- Скажете, что я на пруд пошёл, - быстро сообразил дедушка. – Надо же мне культурно отвлечься. Кошелёк мой не видели? А, вот он, на тумбочке!
Он сунул кошелёк в карман своей рабоче-крестьянской штанины, неожиданно резво для хондрозно-радикулитного, почти умирающего больного шмыгнул в калитку – и был таков.
- Сейчас увлекутся, - пояснила Катя Вите. – А потом будут песни петь. Про золотые горы и речки с вином.
Витя покорно кивнул. Он со всеми соглашался, потому что боялся всех обидеть каким-нибудь неосторожным словом.