история с человечками

Готовя однажды утром завтрак, Бабухин с удивлением обнаружил, что в доме у него завелись человечки. Одного он поймал на полке, где стояли тарелки, а другого под раковиной, под которой тот, видимо, пытался спрятаться от него.
 Размером они были чуть больше ладони и походили на уменьшенную копию настоящих людей – у них были точно такие же, только очень маленькие, ручки, ножки, голова, - и только рот был больше обычного, да к тому же со множеством крохотных острых зубов; тот из них, которого Бабухин отловил под раковиной, успел цапнуть его за палец.
Подивившись своей находке и вдоволь наигравшись с человечками – они оказались довольно покладистыми, если их не пугать, - он поселил их на подоконнике, в коробке из-под ботинок, куда поставил миску с водой и накрошил хлебных крошек, а на дно постелил махровое полотенце.
Заглянув следующим утром в коробку, Бабухин был очень удивлен, застав там не двух, но четырех человечков. Двое других были мельче и с нежной розовой кожицей, так что он сделал вывод, что каким-то фантастическим образом те человечки, которых он оставил на ночь в коробке, произвели на свет себе подобных. Кожица их темнела на глазах, а уже к обеду он едва мог отличить их от взрослых человечков. Вечером в коробке появились еще три, и на этот раз Бабухин почти застал момент их рождения; он успел увидеть, что они просто отделялись друг от друга, и новорожденные, немного побарахтавшись на дне коробки, вставали на ноги и тут же ориентировались в пространстве. Стало уже семь человечков; Бабухин нашел для них новую коробку, побольше, потому что та явно была им тесна.
На третий день он застал в коробке уже двенадцать человечков; двое были еще совсем розовыми, когда он увидел их, другие же приняли к тому моменту обычный для них вид. К середине дня их число увеличилось до двадцати, вечером он насчитал тридцать пять человечков. Они стали агрессивнее, испытывая тесноту в своей коробке, стучали по стенкам и шумели, его снова куснули за палец, когда он пытался успокоить их, так что пришлось искать другую коробку и разделить человечков. Чтобы они не шумели, он положил в каждую коробку по половине шоколадной плитки, чему те остались весьма довольны.
Утром следующего дня Бабухин даже не удивился, обнаружив, что количество человечков почти удвоилось. Он плохо спал в ту ночь, они шумели и шуршали, к тому же, в одной из коробок была прогрызена дыра, через которую человечки, видимо, выходили наружу, и Бабухин даже не сумел толком сосчитать их – настолько они стали неугомонными. Среди них он не мог найти и тех, которых он поймал на кухне, но он заметил, что некоторые из них вели себя как будто важнее и значительнее остальных, и заключил, что это-то и были самые старшие. Так же ему показалось странным то, что человечки, несмотря на активное свое воспроизводство, вместе с тем не умирали так же быстро, как, казалось, были при этом должны, и он подсчитал, что через неделю такими темпами их число увеличится чуть ли не до восьми тысяч. Это не на шутку испугало его и он тогда впервые пожалел о своей находке.
Кроме того, человечки оказались необычайно прожорливыми и постоянно требовали добавки к своему рациону. Тогда Бабухин придумал кормить их шоколадом, но только ту их часть, которая ведет себя тише. К вечеру, когда человечков было уже около сотни – примерно по пятьдесят в каждой коробке, - он положил шоколадную плитку в ту из них, которая не шумела и в которой, кроме того, не догадались прогрызть дыру. Человечки соседней коробки, почуяв неладное, начали было скоблиться и стучать по стенкам, отрывать от коробки куски и кидаться ими, так что он решил проучить их, дав им хлеба меньше, чем, как он прикидывал, требовалось. Вскоре, впрочем, человечки поняли новые правила и притихли, так что Бабухин наконец смог выспаться.
На следующий день он с удовольствием отметил, что число человечков не удвоилось, как каждый раз случалось до этого, но возросло только до ста двадцати; видимо, они все-таки умели как-то контролировать свою численность. Кроме того, он заметил еще одну особенность; он впервые заметил, что человечки начали издавать какие-то звуки. Возможно, что до этого он просто не обращал внимания, но могло быть и такое, что они научились от него, ведь Бабухин часто разговаривал с ними. Звуки, впрочем, были неразборчивыми и издавать их они могли только хором; это забавно походило на какой-то митинг.
В тот же день они удивили его еще раз. Заглянув в коробку, в которую днем раньше он клал шоколад и в которой не так шумели, как в соседней, он увидел, что человечки как-то умудрились похитить его портрет, стоявший до этого на серванте, и установили в одном из углов, облокотив на стенку. К портрету тянулась очередь, и, подходя, человечки били его портрету поклоны. Заметив же его присутствие, они начали бить поклоны все вместе, да к тому же, подняли невообразимый гул, надрывая свои слабые глотки. Растроганный Бабухин, мысленно пожурив их, впрочем, за похищение портрета, положил на дно коробки фруктовый йогурт, от чего человечки были просто в восторге.
К тому же, удалась и его система воспитания; человечки стали вести себя заметно тише, ожидая, что вечером получат за это награду. Бабухин снова приготовил для них йогурт и даже замешкался, в какую из коробок положить его, но как раз в этот момент в одной из них, - в той, что шумела больше всего и где прогрызли дыру, - человечки начали нетерпеливо пищать и раскачивать свое жилище, так что он не задумываясь положил йогурт в другую, «спокойную» коробку. После этого «буйная» коробка успокоилась и ночь провели тихо.
Следующий день прошел, впрочем, совсем не так.
С утра человечки не шумели и даже дали себя сосчитать, - их оказалось сто восемьдесят три, или вроде того, и Бабухин даже поиграл с несколькими из них, вознаградив за это кусочками шоколада. Казалось, они стали вести себя вполне осмысленно. К вечеру их количество возросло до двухсот и Бабухин снова положил в одну из коробок йогурт. История повторилась точно та же; «буйная» коробка и тут проявила нетерпение. Но на этот раз, поняв, что их обделили, человечки вели себя куда более решительно. Они раскачивали коробку, пищали, кидались хлебом, и пришлось даже положить им кусок шоколада, чтобы хоть как-нибудь успокоить.
Посреди ночи Бабухина разбудил шум, доносившийся из коробок. Включив свет, он пришел в ужас; человечки из «буйной» коробки выбрались наружу, в клочья разорвав свое жилище, и, что самое ужасное, напали на соседнюю коробку. На подоконнике Бабухин застал настоящие сражение; одна часть человечков атаковала коробку, как крепость, другая оборонялась. В комнате стоял шум и писк, повсюду были разбросаны клочки бумаги, человечки падали с подоконника на пол и продолжали драться там, кое-где лежали неподвижные тела. Придя в себя, Бабухин схватил уцелевшую коробку и утащил ее в другую комнату; впрочем, и там человечки вели себя буйно и искусали ему все руки. Отделавшись от них и заткнув коробку подушкой, Бабухин убежал успокаивать оставшуюся часть. Это, однако же, оказалось уже бесполезным, человечки разбежались по всему дому, а те, кого он успевал поймать, кусали его и вырывались, при чем он заметил, что остальные старались отбить попавшихся. В сердцах он раздавил несколько штук ногой.
Ночь была неспокойная и страшная. Упустив из виду тех, что разбежались по квартире, Бабухин с ужасом увидел, что оставшиеся в коробке так же вырвались наружу, растрепав ее в клочья, при чем, видимо, без особых усилий. Так же они разорвали и его портрет, а рамку сломали.
Бабухин не знал, что предпринять. Сперва, убрав мусор и выбросив разорванные коробки, он попытался позабыть о существовании человечков, но это оказалось не так-то просто, потому как те явно решили объявить ему войну. В разных частях дома они устраивали беспорядок, рвали книги, били посуду, общими усилиями столкнули телевизор с подставки, и Бабухин уже прекрасно осознавал, что действуют они по плану, перенося свою деятельность туда, где он не успевал их застать. Так он метался по всему дому, и только нескольких из них получилось прихлопнуть.
С утра он решил действовать решительно. Для начала он разбрызгал по всем комнатам «Дихлофосс», от чего человечки начали выбегать из своих укрытий. Он тут же ловил их, накидывая сверху кусок материи, и за несколько часов поймал около сотни. Попавшихся он складывал в прочный мешок, который трепыхался и пищал, как будто был набит воробьями. Затем он набрал в ванну воды и начал топить человечков. Они вырывались и боролись за жизнь, сперва Бабухин испытывал к ним жалость, но вскоре привык. Потом, впрочем, он решил утопить разом весь мешок, и за пару минут с пойманными человечками было покончено. Мешок он затем спустил в мусоропровод, даже не заглянув в него.
После этого в доме Бабухина наконец воцарилась тишина. Видимо, оставшиеся человечки поняли, что им угрожает, и исчезли совсем. Впрочем, квартира все еще оставалась в ужасном состоянии, все стояло верх дном, телевизор был разбит и каждый провод был перекушен, но Бабухин решил отложить уборку на потом и как следует отдохнуть после тяжелого дня. Он проветрил комнаты и лег спать – это было под вечер.
Рано утром, когда только светало, он проснулся от странного ощущения тесноты и не сразу понял, что связан. Его руки и ноги были туго обмотаны толстым слоем скотча, им же был залеплен рот. Неизвестно, почему он не почувствовал, что его связывают; может быть, он слишком крепко спал, но возможно, человечки действовали тихо и скрытно настолько, что сумели не потревожить его. Бабухин увидел, что человечки были буквально повсюду, их было удивительно много, и одной из последних была мысль, что он недооценивал их количество. Их собралось несколько тысяч. Большинство из них, окружив его кровать, наблюдали за тем, как остальные связывают его скотчем и веревками, действуя слаженно и организованно. Бабухин не мог как следует пошевелиться или закричать, и ему оставалось только с ужасом смотреть, как они протягивают вокруг его шеи тонкую и прочную капроновую веревку. Сразу несколько десятков человечков, ухватив концы веревки, вдруг начали тянуть их на себя, как в детской игре, когда пытаются перетянуть канат, и Бабухин начал биться ногами и всем телом, хоть как-нибудь пытаясь спастись. Тогда на него набросились и остальные, вцепились своими острыми зубками в его лицо, руки, перегрызли горло. Вскоре Бабухин затих. Покончив с ним, человечки поняли, что никто больше не сможет их остановить, проникли в соседние квартиры и дома и очень быстро заняли все окружающее пространство.