Портрет Наполеона.

                                                      Пародии на бытие - «Портрет Наполеона».

  Моему сердцу, как ни странно, ближе кусок хлеба, чем турбина гигантской ГЭС. Ближе и шариковая ручка, чем космический корабль. Ближе лесная тропа, чем призыв – радоваться в установленный день. А если видеть рекламу или чьи-то портреты на улице, значит надо понимать, что и без этого нам никак нельзя – это наше «всё»! «Всё», потому что всё расписано до мелочей: когда вставать, когда засыпать, кому поклоны бить, кому честь отдавать, кого приветствовать криками ура, а кого в угол вешать – он тоже часть нашего всё. И с этим «всё» нам спокойно живется, потому что крутятся турбины, летают в космос ракеты, а в нужные дни мы уходим с лесной тропы, чтобы порадовать сердце и крикнуть громкое ура. Лишь скрытый от глаз паучок тихо плетет свои сети в углу, из которого на нас смотрит лик святого, не знающего не кораблей, ни турбин с шариковыми ручками.
  И вдруг, в самый обычный день, когда солнце клонилось к обедне, кто-то решил сменить портрет – один на другой. На улице. А улица этого не заметила - она видела только рекламу, потому что привыкла к этому, как и к тому, что завтра нужно было орать привычное ура под любым портретом.
  И вдруг, на следующий день, кто-то из толпы тихо сказал в сторону кричащих: «Гля! Дык, на новом портрете-то сам Наполеон». 
- Не, это Будённый, - закуривая папироску тихо молвил рядом стоящий.
- Смоктуновский это! – Окуджава! – Ньютон! – Че Гевара! – Хемингуэй! – орали голоса из толпы, которая остановилась в замешательстве, но не замерла в эмоциях - опять новое лицо появилось на улице. Так продолжалось пару часов, а позже пришлось разойтись - пора, личное время подоспело! Почему? Потому, что все быстро привыкли к новому портрету, тем более, дома ждала жареная картошка и кое-что другое. 
  Паучок в углу закончил свою работу и терпеливо ждал свою муху, турбина продолжала вращаться вокруг своей оси, а очередной космический корабль привезли на стартовую площадку - «всё» продолжало жить своей, отдельной жизнью. Правда, следующим утром появился деревянный ящик из под пива в городском парке и кто-то с него громко крикнул: «Портрет не наш! Верните нам наш!»
  А я в это время шел уже по тропинке, жевал утренний домашний хлеб, чтобы сесть на пенек и написать эту миниатюру шариковой ручкой. Когда написал, подумал: «Какая разница, кто на портрете для улицы? Важно, что в углу все тот же лик».

                                     С уважением ко всем читателям    Никита Антонович.