Бой не заказывали

Зал ревел как горная река. Люди, пёстрые и полные яда самомнения и эгоизма, желали чудовищного мордобоя и запаха крови. Зал превращается в ирландский паб в конце пятничного дня. И его мусульманское сердце вызывало к Аллаху как вызывает к Небесам свежеспаханное поле в самый знойный полдень.

Округлое пространство в самом центре Сан-Пауло. Здесь он был ещё долговязым мальчиком в окружении трёх сестёр и пяти братьев. Ни мамы, ни отца. Кто их сюда приводил и зачем, память его поспешила это вырвать с корнем тяжёлой поступью в самостоятельную жизнь: чтобы заработать на кусок хлеба и одну-вторую пачку самых жизненно-необходимых лекарств, он со старшим братом Джузи устроился вышибалой в "Гразедде". Молчаливый Дон против лыка невязавших маменькиных сынков из кварталов адвокатов и прочих юристов. Силы у него были явно не городские - поднимал двоих как два кулька со скверно пахнущим мусором и волок к выходу, чтобы на место этих перепившихся засранцев вошли новые, новые и новые. И так целых шесть лет. Неимоверно скучных шесть нечеловеческих лет.

А потом его увидел один толстожопый промоутер из России и назначил ему цену. Сколько он стоил для рекламодателей и дядек с бабьими сиськами, но с не с бабьими амбициями загрубущих рук. Двенадцать миллионов в год. На первый раз. Потом больше, если будешь стоять на ногах, с которых тебя не смогут свалить после пяти раундов сочного мордобития. Будут лучшие девочки и лучшие автомобили. Набъёшь морду полицейскому - отмажут, захочешь кокаина-героина, или пострелять на площади Независимости или у самого здания Парламента - всё будет в норме, чувак, только знай: пока ты в деле - ты наш брат, а не в деле - возвращайся в свой Мемфис и вари пиво и сам же его пей. И он согласился не раздумывая. Подумал о братьях и сёстрах, и вышел на трудную дорогу, предварительно обмотав покрепче свои железные кулаки.

Первый свой бой Дон с треском провалил. Валерий, промоутер, был в не себе от злости и зыбкости будущего с этим чернокожим хлюпиком. "Падла", "Сука", "Пиздец". Дон выучился русскому народному мату в первый же день работы с этим истеричным русским. Теперь Дон понял в чём сила. И он так ударил по стене раздевалки спорткомплекса в Вильнюсе, что 35-летнее сборище пыли и омерших муз-комаров вызвало наисильнейший приступ обострения хронической аллергии у этого Иванова. Приступ прошёл спустя три дня, а тренировки стали ещё более тяжкими и невыносимыми болью в каждом сантиметре этого 113 килограммового тела правнука царька какого-то троесортного африканского племени, о котором не знали даже служители-старожилы Библиотеки Конгресса США.

Джузи помог брату набрать юркость и ловкость даже в самой безвыходной ситуации в схеме самого бездарного боя. А все бои априори считались боями без правил и оглядки на последствия. Валерий готовил Дона к его самой лучшей схватки. Но всё было ещё впереди. А пока, в Будапеште, в конце октября, Дон сломал руку с двух ударов левой ноги какому-то японцу или вьетнамцу. Рука, жёлтая как при гепатите, повисла плетью и этот азиат принялся метаться по рингу обезумевшей обезьяной, пока его не вывели из зала и не увезли в неизвестном направлении. Русский расплылся в улыбке и почему-то обозвал Дона Черчиллем. Англичан Дон ненавидел с детства, а политиков - и тем паче. Но было и какое-то неизвестное ранее успокоение от этих слов промоутера. Кто такой Уинстон Черчилль правнук троесортного царька племени из Африки хорошо знал.

... Лиссабон, Милан, Копенгаген, Москва... Дон познал половину географических терминов земного шара. Боксёрские перчатки не выдерживали дюжину его ударов по прямой и апперкотом, а лоу-кик был у него просто непревзойдённым среди всех бойцов UFC. Падали многие его противники, а он стоял колоссом, и только хищно улыбался, и пронзал краснодарские глазёнки Валерия и жаждал новых мальчиков для битья. И мальчики шли конвейером, напрямую в отделения трамватологии соответствовующих битвам городов. Ставки росли, долларовые вознаграждения росли, ширился опыт и стали продолжителтнее боли в затылке и у глазниц. Джузи пристрастился к кокаину, а Дона едва не упрятали на восемь за изнасилование какой-то малолетней шлюшки из Новой Москвы.

Но пришло время боя, которого не заказывали. Джузи выбросился из окна полицейского участка в Париже. Две сестры Дона умерли при родах. Сам Дон набрал лишних шесть килограмм. Дубина русский нашёл в Шанхае какой-то препарат для увеличения выносливости и подвижности. И Дон, ошарашенный непонятной энергией, в ринге захолустного Реюньона запорхал как вскормленный на коровьем навозе махаон. Против него был Пол Сабитиус, мастер хитрой тактики и одного единственного и необходимого удара. Кто заказал этот бой, когда он был совсем не в своей тарелке, Дон и ухом не слыхал. Но пошёл. Зачем, для чего? Может, потому что был выходцем из чёрных, негром по своей коже и своей сути. Он просто пошёл и стал принимать на себя всё чем так мастерски владел сынок портового грузчика из Амстердама. Апофеозом этого побоище была сломанная челюсть и звёздочки в Доновой голове. Валерий поздно выбросил полотенце, слишком поздно. Дон погрузился во вселенскую кому, больше четырёх дней пролежал на ИВЛ, пока милосердный Аллах не забрал его душу в Свои райские обители. Через неделю или чуть позже Дон встречал на пару с Джузи ещё одного брата - Праба. И радости их не было предела и конца. Такое бывает. Бывает, но только если радость никто не заказывал.