Дорога была всегда. Он помнил все пройденные маршруты лучше своего имени, которое со временем совсем стерлось из памяти. Да и не нужно оно было ему особо. В каждом новом городе, на каждом новом пути зарождался новый человек, которому старое имя было не нужно.
Дни сменялись днями. Годы летели подобно осенним листьям в ураган. Лица людей, которых он повстречал на пути, перемешивались в голове, спутывались в один не ясный ком и становились прозрачными тенями прошлого.
Все это время он шел. Шел, не зная куда, не разбирая дороги, шел наугад, не надеясь когда-то дойти. Дорога была смыслом его жизни, а карта единственным вечным спутником. Остановиться хоть на мгновение где-то дольше положенного, привязаться к месту, значило перестать жить.
Рядом с ним всегда было много людей. Они спали на соседних полках в поездах, теснились в телегах, громко говорили, стараясь перекричать гул парохода. Они шумели, смеялись, ругались, дышали, спали, ели и жили рядом с ним. Но он был одинок в своем пути. Эти люди пропадали, им на смену приходили другие. И все же, они все рано или поздно исчезали из его воспоминаний.
А потом все изменилось. Мальчишка появился неожиданно, как это обычно и бывает в каких-нибудь умных книгах. Странник примкнул к небольшой группе, что ночевала в лесу, а там был он. И с тех самых пор они неразлучны.
- Это ваш сын? Он по пятам за вами следует, – когда-то спросила какая-то женщина, имени которой он не помнит.
- Нет, просто прицепился и не отстает, - отвечал он, пожимая плечами.
Мальчишке на вид было лет десять. Он был рыжим, и это было плохо. Рыжие привлекают слишком много внимания в дороге. Взгляды попутчиков то и дело останавливались на его солнечных волосах, а это значило, что они заметили и запомнили, и во время привала кто-то да подойдет с глупыми расспросами: «А откуда вы?», «А как долго едете уже?», «А куда едете?». В таких случаях мальчишка всегда радостно растягивал свой большой рот в улыбке и начинал отвечать на расспросы людей, которых он видит в первый и последний раз. Правда мальчишка не знал, куда они едут, говорил, что далеко и всегда произнося это слово, он косился на своего спутника.
Только этот странник сам не знал ответа. Он просто все время должен быть в дороге, все время перемещаться по миру, выстраивая новые маршруты, словно от этого зависит его жизнь. Вечное путешествие стало для него смыслом существования, профессией, но он и не знал другой жизни. Он не понимал других людей, которые всю жизнь живут в одном и том же городе, в одном и том же доме, что пьют одно и то же молоко каждое утро.
Быть может мальчишка мог бы понять его, если бы узнал, о чем он думает. Мальчишка был слишком развитым для своего возраста и это напрягало. Он задавал слишком сложные и умные вопросы, словно пытался достучаться до чего-то внутри странника, но тот всегда оставался непробиваемой каменной стеной.
Но он не решался покинуть мальчишку. Просто не мог уйти без него. Рыжий бы не пропал без него, он юркий и умный, а еще умеет одной улыбкой очаровывать людей. Такие обычно хорошо устраиваются в жизни, а он носится со странным типом по всему миру, каждый раз рискуя не проснуться. Умные дети становятся несчастными умными взрослыми и живут обычной жизнью, ничем не выделяясь из толпы.
Мальчишка стал частью этого вечного пути, как карта, как компас. Чем-то неотделимым, без чего дорога превратилась бы в груду шипов, что впиваются в ноги, раздирая кожу. Он не хотел этого признавать. Всегда считал, что привязанность признак слабости, поэтому настойчиво убеждал себя, что мальчишка ему не нужен.
Теперь их было двое. Страннику пришлось привыкать к тому, что он больше не одинок. За мальчишкой нужно было следить, кормить, лечить и оберегать. От рыжего было много проблем, но он всегда закрывал на это глаза, в очередной раз заклеивая разбитые коленки пластырем и вытирая кровь с лица. Заботиться о мальчишке стало привычкой, но он не хотел это признавать.
Они дошли до моря. До бескрайнего темно-синего опасного моря. Здесь пели свои песни чайки, здесь ветер навевал воспоминания прошлого, от которых он всегда убегал. Страннику было неспокойно здесь, сердце громко стучало в груди, глаза слезились, и дышалось тяжело. А рыжему здесь нравилось, он мог полдня просидеть на гальке выстраивая из камешков неприступные крепости. Непреступные в его понимании. И глаза у него так ярко горели на солнце, и улыбался он больше обычного. Все бегал по пляжу, оставляя следы на песке, что-то искал, о чем-то воображал. Он был таким… обычным ребенком. Ребенком, который был счастлив.
А море бушевало, волны взмывали высоко вверх и разбивались, падая вниз. Чайки уже не пели, а кричали о чем-то, но странник не мог понять о чем. И с каждым новым днем, он понимал, что они слишком долго живут в домике у моря, что пора прекратить просыпаться в теплой постели, пить чай с мятой, что растет под окнами, и гулять по пляжу.
Нельзя прекращать идти. Перестать, значит умереть. Но он не мог решиться сказать об этом мальчишке, не мог заставить себя собрать свои вещи, взять карту, выбрать новый маршрут и уйти отсюда. Он не мог сказать об этом мальчишке, ведь тогда глаза его больше не будут так ярко блестеть.
Странник задыхался, вскакивал по ночам и тихо стонал, откидываясь на подушки. А перед глазами это море, и за окном тоже. И рыжий слишком счастливый. Разве люди могут быть такими счастливыми?
- Когда мы пойдем дальше? – спросил мальчишка спустя еще несколько дней, и голос у него был такой грустный, что в груди закололо.
Странник промолчал, сел рядом с ним на песок и так же уставился на море, путаясь понять, что же рыжий хочет разглядеть за горизонтом, но он видел только синюю воду и белые волны, черные тяжелые тучи нависали над морем, песок был холодным, а чайки больше не кричали.
В груди что-то болело, что-то ныло с тех самых пор, как они пришли к морю. А от вида счастливого рыжего становилось только больнее. Все это неправильно. Останавливаться нельзя. Нельзя выкидывать карту. Но он устал идти. Устал от неведения. Устал от непостоянства своей жизни. Но разве это жизнь?
Вечная дорога, мозоли на ногах, тяжелая ноша на плечах и незнание, пустота глубоко внутри и больше ничего. Он думал, что пока есть дорога – есть смысл. Но теперь нет ничего. Один рыжий остался и странное море. Вот и все, что есть в его жизни.
- Здесь, как дома, - тихо сказал мальчишка, и море ответило ему что-то на своем языке.
И странник прозрел в ту минуту. Он осознал простую истину, которую искал всю свою жизнь. Он понял, что всегда хотел найти в конце вечного пути.
Дом – вот, что он искал. Множество лет он шел вперед без разбора, для того чтобы однажды дойди до того особенно места. И он, кажется, дошел. Наконец-то, спустя столько лет, он может положить конец своему поиску.
Он посмотрел на рыжего, потом на затихшее море, лучи солнца, что проглядывались сквозь тучи, слепили глаза, чайки кричали над головой. По всему телу разлилась приятная тяжесть, ноги болели от долгой дороги, но он не обращал на это внимания.
И в груди больше не болит, и мальчишка улыбается, и не нужно больше никуда идти, потому что он дошел. Теперь можно начинать жить.
|