Дневник инструктора райкома КПСС. 101. "Сибирский кустарь".
Ушло время руководящей роли партии, её работники плавно перетекли в муниципальные органы и бизнес, или в то и другое. Инструктор отдела пропаганды и агитации райкома Лобов Павел Денисович возглавил отдел культуры района. А что? У нас и министерство культуры возглавляла бывшая ткачиха. Она была очень яркой личностью. А тут: всё-таки какой-никакой инструктор райкома партии, заочный экономист.
В первый месяц своей культурной работы Лобов организовал в районе медитации. Приезжие «инструкторы», получившие предоплату в отделе культуры, набрали группу из двадцати человек. После курса медитаций психическое состояние всех обучаемых изменилось. Некоторым потребовалась помощь психиатров. У всех начались проблемы с взаимопониманием в семье. Двое уехали в Красноярский край к Виссариону. Несколько человек, уже уехав из посёлка, попали в тоталитарные секты. Организаторов отпустили восвояси, возможно потому, что они кое с кем поделились.
Наступила эпоха всеобщей «прихватизации». Это означало: кто стоял у «закромов Родины», получил право эти закрома приватизировать почти бесплатно и в одиночку. Остальные пошли к нему наниматься как физические или юридические лица на его условиях, которые были короткими и ясными: «Всё мне, а вам – сколько захочу!» И наступило время обогащения из государственного бюджета. Расхищение бюджетных средств приняло невиданные размеры. Министр финансов получил кличку «Два Процента», только потому, что отстёгивал себе долю за то, что помогал регионам получить уже предусмотренные Законом - бюджетом страны средства. В регионах существовала целая система разворовывания бюджетных средств. Те, кому эти средства предназначались: бюджетники – зарплаты не получали месяцами и даже годами.
В один из пасмурных дней Лобов вызвал к себе директора культурного центра «Сибирский кустарь» Олега Константиновича. Олег создал этот центр с нуля в одном из помещений отдела культуры. Прибыли своему создателю центр не приносил. Там занимались резьбой по дереву, художественной росписью, обучали школьников, оформляли мероприятия отдела культуры. О директоре центра местным телевидением был снят четырёхсерийный документальный фильм. Один известный краевед написал о работе центра в своей книге. Отдел культуры отчитывался о проделанной центром работе. В области район хвалили за развитие народных промыслов и ставили в пример другим. И всё было бы хорошо, да только задолго до рождения Лобова (а может быть, и до рождения Моисея) придумали резать кур, несущих золотые яйца.
- Мне надо списать на «Сибирский кустарь» 130 миллионов рублей, - сказал Олегу заведующий отделом культуры.
В начале 1995 года это равнялось 40 тысячам долларов. Непонятно, научился ли Лобов в райкоме разбираться в психологии людей, или это обучение тоже оказалось заочным, но «подельника» он себе выбрал явно неудачно. Олег родился в семье сельских учителей. И сам был учителем, художником. Такому человеку изначально нужно ставить диагноз: честный. Эта «болезнь» излечивается только невероятными усилиями самого «больного» при его огромном желании. Другой, на месте Олега сказал бы: «Хорошо, какая часть достанется мне?». Но он ответил:
- Нет. Я не могу этого сделать. Списывайте без меня.
Лобов назначил в центр «внешнего финансового управляющего» Феклистова Владимира. Тот быстро понял, что на искусстве не разбогатеешь, и через месяц центр закрыли как убыточный, успев списать на него двести миллионов рублей. Олег получил нервное расстройство и через два с половиной года погиб при невыясненных обстоятельствах.
Все помнят строки: «Самое дорогое у человека – это жизнь!» Интересно бы ещё почитать те главы у Островского, которые не были пропущены советской цензурой. А приведённые здесь популярные строки были жизненным девизом у многих поколений России в ХХ веке. Три четверти века мы освобождали человечество даже тогда, когда оно этого не хотело. Были ли мы при этом свободны сами? Николай Алексеевич так сформулировал, или его не совсем правильно поняли? Самое дорогое у человека – это его честное имя! Оно даётся ему один раз при наречении. И пронести по жизни имя нужно так, чтобы не было стыдно называть его. И с достоинством передать его потомкам. Иногда к имени добавляется псевдоним, но имя при этом не утрачивается. И только определённый круг лиц по разным причинам меняет имена и фамилии, тщательно скрывая настоящие. У них и смысл жизни несколько другой.
А Лобов выстроил в райцентре двухэтажный коттедж с прекрасным видом на долину Оби, на улице Двадцати Шести Бакинский Комиссаров. Каждому своё. В сентябре 1997 после смерти Олега, обладатель коттеджа встретил его брата Владимира и их зятя Бориса в районной администрации. Пожал руку Борису, протянул руку его спутнику:
- Здравствуй, Владимир Константинович!
- Ты ещё не отмыл руки, Паша, это труднее чем отмыть деньги, - последовал ответ вместо рукопожатия.
Примерно в это же время в район приехала делегация из Чехии. В конце пышного ужина один из руководителей делегации, находясь в изрядном подпитии, сказал в приватной беседе своей соседке, руководителю посёлка:
- Приеду домой, внесу предложение создать в правительстве министерство морского флота.
- Зачем Чехии министерство морского флота? - поинтересовалась Наталья Георгиевна, ещё помнившая географию, - у вас же нет моря?
- Но у вас в районе ведь есть отдел культуры!
Сентябрь 1997.
