Если туго скрутить газету, можно было прихлопнуть муху (Шурик и Федя на стройке). Передовицей в центральной газете (без скрутки) можно было прихлопнуть империалистическую пропаганду (вот наш ответ Чемберлену).
Карикатуру на передовицу не ставили, находили в другом месте, что газету не портило.
Газеты читали в розницу и по подписке, в библиотеках и на газетных стендах. Были даже газетные автоматы, но их было мало.
Массово газеты читали в туалетах. Такая политика поощрялась правительством. Не смотря на то, что тема статьи не полностью умещалась на газетном клочке, но идея и смысл сохранялись. Это было большой заслугой редакторов. За это их и ценили.
Киоски с прессой стояли у каждой заводской проходной (партком, местком, исполком - согласовано). Смена начиналась в семь ноль-ноль. Полседьмого у киоска выстраивалась очередь. Живчики-киоскеры уже приняли товар и ориентировались в ассортименте (ассортимент разнообразием не баловал).
Местная пресса – две копейки, центральная – три (у москвичей гонорары выше). Свежие газеты пахли типографской краской и манили заголовками. Работяги брали в основном местную прессу (хм, что там? своя рубашка ближе к телу), инженерно-технические работники спрашивали “Известия” (фельетоны Пантелеймона Корягина), “Труд” (вопросы читателей и выверенные ответы редакции), “Советский спорт” (сколько ЦСКА “Динамо” наваляли?), “Советская Россия” (сколько собрали центнеров на круг, сталевары – ваша сила в плавках).
После семи через проходную не пропускали (опоздание, лишение премии и тринадцатой зарплаты). Но тех, кто шел после начала смены с газетой “Правда” (орган ЦК КПСС) вахтеры, чтобы не нарываться, пропускали.
Это при царизме рабочее время начиналось по гудку. При Советской власти рабочее время стало начинаться по шелесту газет. Потом шел строгий обмен газетами (мнения только в курилке, в обед, при игре домино или в очереди за зарплатой). Все-таки рабочее время, а не собрание в “Красном уголке”.
Обзор прессы не влиял на выполнение производственного задания и качество продукции. Все было учтено в идеологическом и техническом плане.
Рекламы в газетах не было, это радовало взор, но пропаганда была, что на общем фоне не так раздражало глаз. Зато этого хватало на тиражи и зарплату сотрудникам, и даже на гонорары. И всех это устраивало.
Прессу не покупали только те, кто мог послушать на рабочем месте местное радио (36 вольт, нестандартная розетка). Или, кто ночью уже послушал радиостанции: “Свобода”, “Голос Америки”, “Би-би-си”, “Немецкая волна” (источники: “Спидола”, “Океан”, “Атмосфера”, около 100 рублей). Или тот, кто скудно набирал на обед. Для таких были лекции политинформатора.
Формат розницы отличался от кругозора подписки. Престижно было выписать “Огонек”, “Человек и закон”, “Техника молодежи”, “Наука и Жизнь” (не всем и в нагрузку с партийной или местной прессой). Активно выписывали, “Новый мир”, “Дружба народов”, “Современник”. Читали, конечно, не сразу (потом почитаю, а у меня есть). Соседям и родственникам читать не давали (ценили и подшивали шилом и шнурком.) Потом, конечно, давали прочитать, но в качестве, освобождения от макулатуры.
Дети это святое. “Веселые картинки”, “Мурзилка” (типа современного Чебурашки), “Пионерская правда”. Надо же было кому-то спускаться в выходные дни за утренней газетой для отца до почтового ящика.
Подписка на партийные и национальные издания – отдельная песнь. Только по разнарядке членам партии (беспартийных и сочувствующих не беспокоили).
Не смотря на обилие прессы, за рабочий день надо было еще прочитать заводскую многотиражку (раздавали бесплатно). За это профком спрашивал строго.
