С чего начинается дружба

Ксении четыре года. Передвигается она с трудом, держась за стену. Чтобы спуститься с третьего этажа во двор, надо держаться за перилла двумя руками. Мама кладёт в сумку Ксюшины бумажные куклы с нарядами, детскую посудку, одеяльце, чтобы постелить на травку, вешает сумку Ксюше через плечо, и малышка начинает свой спуск. Мама не закрывает дверь, пока не услышит: «Мама! Я на первом!» Тогда она идёт на балкон и смотрит, как устроилась Ксюша на лавочке или на траве под окнами. Потом набегают девчонки, и начинается игра. А мама уходит с балкона, чтобы заняться делами.
Так было и на этот раз. На часах – время, привычное для прогулок, только почему-то не было подружек во дворе. Может быть, всему виной были набегающие тучи да громыхающий где-то ещё очень далеко первый майский гром.
Ксюша села на скамейку.
- Может, домой пойдёшь? – спросила мама.
- Ты иди. Я сейчас посижу чуть-чуть. Если что, поднимусь, ногой постучу.
Мама ушла с балкона. Ксюшка нашла под лавкой кусок красного кирпича и стала рисовать на асфальте тюльпан. Она почему-то в последнее время везде рисовала тюльпаны. Чей-то сандалик наступил на её рисунок. Она подняла голову и увидела перед собой нового соседа, её ровесника. Семья мальчика, во главе с папой-прапорщиком, совсем недавно поселилась во второй квартире. До них там тоже жила семья военного, и восьмилетний Алёшка, бывший жилец этой квартиры, бывало, катал её на своём «Ветерке».
Мальчик не думал убирать ногу и смотрел и вызовом.
- Тебя как зовут? – Ксюша отложила кусок кирпича.
- Павел, - мальчик явно что-то хотел от неё.
- А меня – Ксюша. Скоро дождь пойдёт. Иди домой.
- А ты хромая! – вдруг выкрикнул Павлик.
Ксюшка с беспокойством посмотрела на свой балкон и заглянула в подъезд. Никого. Это хорошо, а то попадёт дурачку от взрослых.
- Павел, я это знаю. Тихо, услышат… Иди домой.
Но мальчик по-своему оценил её поведение.
- Хромая! Хромая! Хромая! – кричал он, пританцовывая.
Стали падать крупные капли. «Дождик тюльпанчик поливает», - почему-то мелькнуло в голове.
- Хорошо, пойдём под козырёк, и ты мне всё скажешь, что хочешь, - Ксюша тянула Павлика в подъезд, цепляясь одной рукой за решётку, поддерживающую крышу над дверью подъезда. Ей удалось втянуть его в укрытие, когда с балкона выглянула мама. Гром заглушил слова мальчика.
- Домо-о-ой! – прокричала мама.
- Мама, иду!
Мама ушла с балкона. Павлик опять выбежал на пятачок перед подъездом и стал кривляться и кричать. Лил тёплый, но хлёсткий дождь. Дети были мокрыми насквозь. Ксюша поняла, что Павлика ей не остановить.
- Глупый. Ты мне ничего нового не сказал. И то, что ты мне кричишь – ничего не меняет. А от взрослых тебе попадёт. Ни за что. Если твои услышат. А они услышат – ты же кричишь почти под своей дверью. Хорошо ещё, что шумит дождь…
И она стала подниматься наверх, привычно считая ступеньки. Между первым и вторым этажами она услышала, как щёлкнул замок второй квартиры, заплакал маленький ребёнок, и мама Павлика, сокрушаясь, загнала сорванца домой.
На следующий день светило солнышко. Ксюша с Мариной сидели на лавочке, рассматривая новую бумажную куклу Марины, когда из подъезда вышел Павел. Он остановился в нерешительности, было видно, что он хотел что-то сказать, но вместо слов взял вчерашний кусок красного кирпича и расчертил пятачок перед входом в подъезд на «классы».
- Давайте поиграем, что ли… У меня и баночка есть, - сказал мальчик.
- Я же прыгать не смогу…
- А не надо прыгать! Мы будем играть в «классики» по-другому! Двигать баночку ногой. Главное – чтоб на линию она не попала. И «экзашку» играем так же! На двух ногах.
Маринка пожала плечами.
- Ну, не знаю… Так, наверно, неинтересно. И с нами никто играть не захочет…
- А давайте попробуем! – Павлик был взволнован, его оттопыренные уши горели. Ему было очень важно, чтобы девочки согласились.
Дети стали играть по новым правилам. К удивлению, и в этот день, и в последующие, набегало играть по восемь-десять детей. С тех пор в этом дворе играли в «классики» только так. Даже без Ксюши.
Вечером был разговор с мамой.
- Дочь, ты почему не сказала, что Павлик, с первого этажа, тебя обзывал?
- Да не обзывал он… Подурачился. А ты откуда узнала?
- Мама его всё слышала. Просто Вовочку кормила – не могла к вам сразу выйти.
- Я не хотела, чтоб ему влетело.
- Ему не влетело. Просто с ним дядя Петя поговорил…
Ксюша с Павликом никогда больше не говорили о происшествии под майским дождём. Он был для неё верным рыцарем, пока семья прапорщика опять не переехала в другой район города. Они были всегда в паре во всех детских играх. Она почему-то так и звала его - только Павлом. А он оставлял мальчишек и бежал к ней, как только она выходила из подъезда.