Иван Премудрый Часть I Глава I

Предисловие

Я прекрасно знаю, что все эти предисловия никто не читает, сам такой же. Всё дело в том, что где–то, возможно далеко–далеко в космосе есть Галактика в которой, говорят, двести миллиардов звёзд. И есть в той Галактике звезда по имени Солнце, а вокруг Солнца вращается планета по имени Земля, точно такая же как и наша. Вся разница между ними в том, что на нашей Земле то, что написано в этой и не только в этой книжках, не происходит и произойти не может, а на той, другой Земле – сколько угодно.

К чему всё это? А я и сам не знаю к чему, просто–напросто захотелось написать именно это, вот и написал. Я имею ввиду про Земли и чем они, одна от другой, отличаются.

Наверное все знают, например, в Африке зимой снег с неба не падает, а у нас пожалуйста, иногда даже очень много. Так и с Землями, с нашей и с той, которая где–то далеко.

Оно конечно кто–то может сказать и возможно будет прав, что нет никакой другой Земли и что Земля, она одна, именно та на которой мы родились, живём и умрём, соответственно. Может быть и так, но только тогда вполне резонно предположить, что и Африки, той, из примера, тоже нет и никогда не было. И что придумали её лодыри и бездельники, которые вместо того чтобы ходить на работу и заниматься общественно полезным трудом ерундой всякой занимаются и тем самым мешают народу спокойно и счастливо жить. Вполне возможно что и так, не люблю спорить, потому не буду. По этому поводу один очень известный литературный герой однажды сказал: «Это дело вкуса…» и я с ним полностью согласен.

Но думаю вы согласитесь, а если нет, дело ваше, что гораздо приятнее знать, а значит иметь ещё одну планету по имени Земля, на которой происходило, происходит и будет происходить то, что на нашей Земле произойти никак не может, веселее как–то…

  Приятность и весёлость этого состоит в том, что имея про запас ещё одну Землю появляется возможность наблюдать за происходящим как здесь, так и там, и сравнивать, а это всегда интересно, как будто в замочную скважину подглядываешь.

А может быть всё это потому, что газет я не читаю, телевизор почти не смотрю, а слушаю, и то, иногда. Вот ничего и не остаётся делать, как придумывать себе ещё одну планету по имени Земля, информационный голод – штука опасная.

Опять же, о том что подсмотрел там можно рассказать здесь. Вполне возможно кто–то, хотя бы в обеденный перерыв или ещё когда, но только не в рабочее время, думает о Земле, о той, которая где–то далеко, а я, выходит, ему помогаю. Глядишь, и найдёт он её, ту Землю, далёкую, посмотрит на происходящее там и сравнит с происходящим здесь.

Да и опасности нет никакой, происходит–то там, а живём мы здесь, поэтому засыпать и просыпаться можно вполне спокойно. Оно конечно, возможно кто–то и захочет посетить ту Землю, свобода передвижения–то нам гарантирована, в добрый путь.

Но, примите добрый совет. Посетив ту Землю, не забывайте о существовании этой хотя бы потому, что именно она – ваш дом, а не та, которая далеко. И конечно же возвращайтесь. Здесь вас ждут, а там – неизвестно. Ну и уж совсем не следует оставаться и поселяться на той Земле навсегда хотя бы потому, что в этом случае и за вами кто–то будет подглядывать–подсматривать, а потом о вас же народу разные сплетни и враки рассказывать. Сами знаете, у народа язык что помело – не остановишь.

Часть первая
Глава I

Воздух в комнате сгустился и Черномор вместо ожидаемой и желанной княжеской дочери, Людмилы, увидел парня лет двадцати. Одет парень был хоть и небогато, зато как–то подчёркнуто аккуратно. Если бы Черномор присмотрелся повнимательнее то увидел бы, что парень–то перед ним непростой. Но Черномору было наплевать кто этот проходимец. Черномор вообще–то Людмилу хотел увидеть и наколдовал её, но видимо сбой какой–то в колдовстве случился, потому как вместо девицы–красавицы перед ним оказался парень и что с ним делать, Черномор не знал.

– Ты кто такой? – спросил Черномор.
– А ты? – вопросом на вопрос ответил парень.
– Я Черномор! Ты что, бороду не видишь?! – и в самом деле, только сейчас парень обратил внимание на здоровенную, метра три, не меньше, бороду. – Звать тебя как?!
– Извини Черномор, не признал. – поклонился парень. – Испугался я очень. Токмо на лавочку присел, и раз, уже в другом месте. Чудеса, да и только! Слышать о таком приходилось, а чтобы видеть, в первый раз. – парень начал было восторгаться и нахваливать чудеса Черноморовы, но был грубо прерван.
– Звать как, спрашиваю?! – борода Черномора попыталась стать дыбом, но видать передумала и успокоилась.
– А! Иван Премудрый я. – ответил парень.
– Премудрый, говоришь?! – Черномор вдруг, ни с того, ни с сего, засмеялся. Смеялся он так, что кому угодно не по себе станет. Стены помещения заходили ходуном, а ковры, покрывала, и всякие там занавески, поднялись в воздух, не иначе как улететь захотели.
– И кто же тебя назвал Премудрым? – Черномор перестал смеяться также неожиданно, как и начал и теперь был серьёзен, каким и подобает быть волшебнику.
– Сам и назвал. – вздохнув, ответил Иван. – Другие меня Ванькой зовут, но это потому что они необразованные, не понимают.
– А ты, стало быть, образованный?
– Да, образованный. Университорий закончил. – выпятив, грудь ответил Иван.
– Что за университорий такой?
– Это место такое, – «и этот тёмный, необразованный», подумал Иван. – где наукам всяким и премудростям обучают. Вот оттуда все премудрые и выходят. И диплом дают, ну, чтобы всё честь по чести, и чтобы никакого обмана.
– Ну и зачем ты нужен, такой премудрый?
– Нужен. И очень нужен. – от испуга Иван уже отошёл и чувствовал себя вполне нормально, потому и принялся терпеливо объяснять очередному невежде в чём состоит премудрость. – Взять тех же князей, да и вообще, царей всяких. Они все только и могут похвастаться тем, что происхождение знатное имеют, а вот насчёт образованности, нету у них такого. Максимум, что могут себе позволить, так это читать–писать научиться. На остальное же, то ли сил, то ли времени, а скорее всего мозгов не хватает. Вот и нужны мы им всем, премудрые: слово какое учёное, которого не знает никто подсказать, опять же, все языки иноземные знаем. – Ивана пёрло, пёрло от осознания своей премудрости. – Вот приезжает посол какой–нибудь, иноземный. Князь его к себе зовёт, разговаривает с ним. И надо сделать так, чтобы посол этот не зазнавался шибко, чтобы знал своё место. Вот тут я, тут как тут. Нашепчу князю слов никому непонятных, князь их послу и повторит. Посол видит, не на того нарвался, вот так дипломатия и происходит.
– Что происходит?  – переспросил Черномор.
– Дипломатия происходит. – уточнил Иван. – Дипломатия, это когда два государя между собой договориться пытаются, ну или разругаться вдребодан. Но сделать это надо чинно, благородно, чтобы комар носа подточил. Вот здесь я первый помощник и есть.
– Ты сам–то слова эти учёные понимаешь?
– Какие понимаю, какие нет. – честно признался Иван. – Это неважно. Важно, чтобы другие их не понимали. Опять же, видит посол что у князя есть такой премудрый человек как я, значит непрост князь, значит с уважением надо, потому что у того царя, который посла прислал, скорее всего тоже такой премудрый человек имеется. А если нету, то никакой он тогда не царь–государь, а так, выскочка.
– Ну и к чему весь этот огород городить? – Черномору стало интересно. Да и отвлечься было надо от неудачи с Людмилой.
– А это положено так. – Иван как маленькому ребёнку продолжал объяснять Черномору премудрости дипломатии. – Чтобы и свою честь, и честь своего государства соблюсти. Чтобы уважали и боялись. Ведь раньше как было? У кого войска больше, тот стало быть и сильнее. А теперь всё по науке. У какого князя–государя учёный человек есть, тот и сильнее. Понимаешь?
– Ну и как ты попал в этот самый унивре…? Тьфу ты, язык сломаешь!

***

– Университорий. – подсказал Иван. – Попал я туда можно сказать случайно. Родом я из дворян, правда род наш обедневший. Родители мои деревеньку имеют, в ней и живут, и я жил. Сам понимаешь, если знатности и богатства нет, то и жизни нет. Ничего тебя не ждёт и ничего тебе, кроме деревни родительской, не светит.
– Это уж точно. – согласился Черномор. – У вас, у людей, так. Да и у нас примерно так же…
– Ну вот видишь?! – обрадовался Иван. – А тут случилось так, что проезжал через нашу деревню Генеральный Спонсор и Меценат университория. Ну проезжал и проезжал, через нашу деревню много народу всякого проезжает. Но Генеральный Спонсор и Меценат проезжал через нашу деревню не просто так, он жутко с похмелья маялся. – Иван сделал паузу, не иначе чтобы подчеркнуть всю трагичность момента.
– Эка невидаль, похмелье! – легкомысленно отнёсся к услышанному Черномор. – Взял бы, да и похмелился, вот и нету никакого похмелья!
– В том то и дело, что похмелиться ему было нечем, а хотелось очень. Приказал он своему кучеру остановиться у колодца, ну, чтобы водицы испить, сухость у него во рту была, а тут батюшка мой идёт. Увидел он Генерального Спонсора и Мецената, сначала поприветствовал как положено, а потом смотрит, тот неопохмелённый дальше некуда. Вот батюшка его в свой дом и пригласил, здоровье поправить, жалко всё–таки.
– Ну и как, похмелился, спонсор этот?
– А как же! Неделю похмелялся! – уважительно к Спонсору сказал Иван. – А когда уезжать собрался, решил батюшку моего отблагодарить. Предложил забрать меня на обучение, в университорий, в знак благодарности. А ещё сказал, что обучение бесплатное будет, потому что батюшка мой доброе дело Генеральному Спонсору и Меценату сделал, а сейчас пришёл его черёд, отблагодарить значит. Батюшка сообразил, вот он, шанс в жизни, какого после может и не случиться. Матушка немного поплакала, но делать нечего, собрала меня в дорогу.  Вот и отправился я на обучение, в университорий.
– Ну и как, выдержал обучение–то?
– Выдержал. – радостно заявил Иван. – Обучение там трудное, наук очень много, и строгое, чуть что, иди сюда, снимай штаны.
– Штаны–то зачем? – Черномор аж в лице изменился. – Неуж–то паскудство?!
– Что ты! Что ты! Никакого паскудства! – замахал на него руками Иван. – Всё во благо, исключительно во благо! Ведь в иных местах, как отроков уму разуму учат? Чуть что – подзатыльник, чуть что – подзатыльник. А подзатыльник–то, он по голове всегда попадает. Вот и получается, что выходит отрок из обучения, а у него вся голова подзатыльниками отбита до такой степени, что на сплошную мозоль похожа. Вот и не соображает голова ничего, да и как ей соображать если бьют по ней с утра до ночи? В университории же всё мудро устроено. Там, если провинился в чём, по голове не бьют. Учёные мужи определили, что для воспитания очень даже задница подходит. И мягкая, и, если хворостиной ударить, то больно будет, и для головы безопасно, потому как далеко от неё находится. Вот так и воспитывали.
– И много навоспитывали? – весело спросил Черномор.
– Много. – со вздохом ответил Иван. – Хочешь, покажу?
– Не надо. – Черномор даже ладонь вперёд вытянул тем самым показывая, до какой степени ему это не надо. – Что же мне с тобой делать–то, Премудрый? – задумчиво произнёс Черномор.
– Я так полагаю, ты волшебник. – уважительно сказал Иван.
– Волшебник конечно, кто же