“План – закон, выполнение – долг, перевыполнение – честь!” висел плакат на здании заводоуправления, поэтому приходилось оставаться в третью смену. Рабочие субботы помогали, но не спасали.
Отработать две смены подряд в механическом цехе – это был героизм. Две смены подряд там же: вторая и третья – это был подвиг.
К героизму и подвигу допускали не всех. Только рабочих и ремонтников. Эти выдерживали. Не зазнавались. Инженерно-технических работников с высшим образованием старались беречь. Если и привлекали, то только на простые операции в первую смену с сохранением оклада плюс сделка.
Оставаться в третью смену желания ни у кого не было, но оставались. Хотя, в животе урчало и охлаждающая жидкость булькала в ботинках по самые шнурки, и уже и так отдал ежедневный долг родному предприятию, что ноги подкашивались. И хотелось только скинуть робу, быстрее добраться до дома, съесть холодный ужин и провалиться в глубокий сон. И тут она – вечная и бессмертная производственная необходимость.
И проявляли сознание, оставались на ночь. Да и с мастером отношения портить никто не хотел. Мастер – это наряды, коэффициент трудового участия, премия и внеплановый отгул в понедельник.
Зато в третью смену полагался бесплатный обед. Это было хорошо, но не вкусно.Но есть хотелось, поэтому никто не жаловался.
Если в ночную смену оставался весь цех или участок, было еще ничего. Еще можно было работать. И ремонтники были на местах и электриков не надо было искать по подсобкам, и мастер был на виду. И ко сну не так тянет.
Но, бывало, оставались всего несколько человек, в узких местах специалисты широкого профиля, для задела деталей на следующий день. И молись, чтобы станок не сломался, и вспоминай правила техники безопасности, чтобы ничего не случилось.
Первые два часа пролетали незаметно. Пока считаешь в уме сколько прибавят к заработку, и пока клянешь начальника бюро труда и зарплаты, которые снизил расценки для повышения производительности труда – уже что-то сделал. Что-то насверлил, расточил, отфрезеровал для закона, долга и чести.
На третий час наступало осознание всего происходящего и хотелось выключить станок и бежать к проходной. Заплатить вахтеру, чтобы пропустил, в случае чего махнуть через забор с колючей проволокой. Но транспорт уже не ходит. Это останавливало от необдуманного поступка.
Как бы ни было трудно, а план выполняли, тридцать первого декабря цеха отчитывались: сто и одна сотая процента. У кого были хорошие экономисты, показывали сто и одну десятую. Завод отчитывался на сто один процент. Откуда брались доли процента, так и оставалось загадкой.
