Сначала он пел сиротские песни. Получалось неплохо, тем более что сам был из детдомовских. От песенной тупости спасал томик Плутарха, который он когда-то спёр в библиотеке. Он возвращался после концерта в гостиничный номер, наскоро жевал бутерброды и нырял в «Сравнительные жизнеописания». Его взору открывались алые стяги легионеров с вышитым лучами знаком Сатурна, конные атаки сардаров на фаланги Македонского, белое изваяние покалеченной мойры у входа в Эпидавр.
Потом всё это, в смысле концерты, осто****ело окончательно. Да и бабла он накосил немало. Он женился на мандовошке поклоннице и переехал в Германию. Мандовошка оказалась нормальной девкой, он залудил с ней двух сыновей, открыл магазинчик по торговле компьютерами и жил себе нормальненько до сорока лет. В изучении Плутарха он продвинулся вглубь и вширь, сделав настольными книгами «Греческие вопросы» и ещё несколько произведений, подлинность которых оспаривается исследователями и которые потому печатаются под именем «Псевдо-Плутарх».
В день сорокалетия в дверь его дома в Гамбурге постучались. Он только что закончил чтение «Бесед на пиру» на языке оригинала. Ладный молодец, розовощёкий от счастья, сообщил ему прямо с порога: «Я так рад передать эту новость. Вас ждут с концертами в России».
— Да кто эту хрень сейчас слушать будет? — сказал он.
— Будут-будут! — закивал головешкой молодец и гнусаво пропел: «Белые розы, белые розы!..»
— Ну, ладно поехали! — сказал он, собрал чемодан и полетел на Родину.
— Ей-богу, страна дураков! — подумал он, вглядываясь в заполненный до предела стадион. Он дал сорок шесть концертов за пятьдесят два дня и привёз домой восемнадцать чемоданов денег.
Вскоре он купил в Бразилии плантацию по выращиванию орехов кешью и уехал туда со всем семейством. Жизнь его протекала неспешно, сыновья выросли, появились внучата, которые уже почти не говорили по-русски. В произведениях Плутарха его всё больше привлекали «Лекедемонские присловия», короткие язвительные, а часто оскорбительные замечания гения в адрес современников. «Старею…» — с грустью думал он.
В семьдесят он похоронил жену. Он долго стоял у могилки, отдавая дань памяти своей мандовошке, которая безропотно всю жизнь сносила его мерзкий характер. Затем сел на лошадь и поехал в усадьбу. Неудачи преследовали его. Неурожай продолжался третий год, банк, в котором он время от времени занимал деньги, лопнул, в общем, на краю жизни ему, похоже, предстояло оказаться банкротом. На Родине тоже происходили бурные события, там было что-то вроде революции, судя по комментариям местного телевидения, но это было далеко, а смерть жены и грозящее банкротство было здесь, рядом.
Во дворе фазенды его ждал странный тип, одетый в гавайскую рубашку, бриджи и кожаное пальто.
КОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ФРАГМЕНТА
https://boosty.to/mohovik51
