После ухода Уны Мерикар потерял покой. Молодой князь унес статуэтку карлика с собой, избавив жреца от необходимости делить с ней пустоту храма этой ночью. Старик наблюдал, как мерцает пламя в бронзовых светильниках, оживляя изображения на древних стенах. Казалось, боги играют с ним, то выступая в полный рост, то погружаясь во мрак только для того, чтобы возвестить о себе в трепетном свете, искоса наблюдая за терзаемым мучительными размышлениями служителем Амона. Мерикар остался один на один с этой игрой теней, в которую превратилась его жизнь. Непостижимое чередование призраков прошлого и миражей будущего. Сколько из них исчезло без следа, сколько погребено под гнетом несбывшихся надежд… Он тяжело вздохнул. В старости минувшее приобретает особую власть, подчас обесценивая настоящее. Его грезы о времени все чаще вызывали к жизни потаенные воспоминания, наполнявшие будни грустным осознанием неудовлетворенности собой у последней черты. Ларь живущего уже ждал его и Мерикар все чаще по ночам слышал вой шакала…Он был уверен, что готов предстать перед Осирисом, владыкой загробного мира. До этой ночи… Когда Уна явил уродливую личину пунтийского карлика, жрец почти физически ощутил вторжение древних сил в его размеренную жизнь. Его вновь окружили призраки прошлого, заставив замереть от щемящей боли в сердце…
Перед его глазами возникло обеспокоенное лицо Уны, который участливо поддерживая старика, усадил его на лавку, побрызгав на лицо водой из большого кувшина. Мерикар благодарно кивнул головой:
- Спасибо… Мне уже лучше. Так неожиданно…
- Прости, Мерикар. Если бы я только мог представить себе, что…
Мерикар слабо махнул рукой:
- Ты не виноват. Эти призраки…, - он посмотрел на злорадное лицо бородатого карлика, который, словно в издевке, смотрел на него, высунув длинный язык. Не выдержав, отвел взгляд. Уна поспешно убрал статуэтку карлика в сумку и с тревогой посмотрел на старого жреца:
- Может, позвать кого-нибудь из храмовой прислуги?
Мерикар покачал головой:
- Не нужно. Мне лучше. Так что ты говорил о Пунте?
Уна присел рядом с ним и практически зашептал:
- Этого карлика мне дал Арвад, ханаанеец. Когда мы отплыли за плитой для саркофага, я долго не мог найти себе места из-за всего случившегося. Мне казалось подозрительным, что в момент, когда Сенефер, по-сути, вынудил меня заложить Мемфис, нашелся человек, который решился помочь, зная о моем конфликте с Казначеем бога и фиванской знатью. Я прямо спросил об у Арвада, какую выгоду он имеет с этого. Он ответил, что выполняет волю одного влиятельного лица, заинтересованного в успешности моей миссии. Но кто это, говорить отказался. Сказал лишь, что я сам все узнаю, когда придет время. Когда мы подошли к носу корабля, я увидел, что его украшает голова какого-то странного существа. Я спросил Арвада, кто или что это….
Уна замолчал, увидев, что Мерикар сидит, закрыв глаза. Казалось, он тихо дремлет, но князь понял, что он внимательно слушает каждое его слово.
- Продолжай, - тихо попросил старик.
- Ханаанеец пригласил меня к себе и показал статуэтку, которую ты видел. Он сказал, что веками представители его народа украшали свои суда изображениями этого карлика. По легенде, он защищает дом и приносит удачу. А для ханаанейцев их корабли и есть дом…Вот уже сотни лет этот карлик сопровождает их в дальних странствиях. Откуда пришел этот обычай и само изображение карлика, Арвад не знал. Но сказал лишь, что в его семье есть предание о том, что эту статуэтку привез из далекой страны предок семьи Арвада. Он сказал, что в древности, в Стигии, ее называли Пунт, страна Богов. Тот, кто достигнет ее, будет настолько богат, что все сокровища мира покажутся песчинкой. Он также сказал, что великий мемфисец Хнумхотеп так же побывал в Пунте. И если нам удастся посмотреть его отчеты, то мы сможем достичь этой легендарной страны. Тогда я вспомнил о том, что ты рассказывал о той гробнице и упросил Арвада дать мне карлика по возвращении, чтобы показать тебе…
Мерикар с любопытством посмотрел на Уну:
- Так тебе нужен архив Хнумхотепа? Почему ты решил, что он здесь, в Фивах?
- Я знаю это точно. Его отчеты были вывезены вместе с архивом моей семьи из Мемфиса во время Великого Потрясения, когда мой дед был вынужден признать первенство Фив в обмен на помощь. Ипувер говорил мне, что вам удалось вынести храмовый архив до того, как мятежники….
Мерикар поднял голову и улыбнулся:
- Ипувер? Сколько же лет мы не виделись…Он все так же одержим идеей написать хронику города Пта? По-моему, он последний настоящий мемфисец!
Уна печально покачал головой:
- Он скончался до моего отплытия из Коптоса и был похоронен в Саккара, - князю больно было смотреть, как изменился в лице Мерикар и, он добавил, - говорят, что в гробницу положили какой-то свиток, но так ли это, мы уже не узнаем.
На щеках старого жреца блестели слезы, которые он отирал, словно устыдившись юного князя:
- Прости, в старости становишься ранимым, особенно, когда уходят люди, бывшие частью твоего прошлого. Оно уходит вместе с ними, - его голос дрожал. - Мое время тоже подходит. И пока я еще могу чем-то помочь, я сделаю это для моего несчастного города.
Мерикар сжал кулаки, на которых проступили старческие вены. Уне показалось, что он видит саму Стигию, древнюю, мудрую, обессиленную, но не теряющую гордости и жаждущую возрождения.Он порывисто обнял старика и горячо зашептал:
- Помоги мне, Мерикар. Я так же, как ты мечтаю о возрождении былой славы Мемфиса, но мне нужны деньги, чтобы собрать армию и свергнуть фиванских узурпаторов. Если мне удастся посмотреть свитки Хнумхотепа, я достигну Пунта и тогда…
- Ипувер не все тебе рассказал. Когда жители Мемфиса были доведены до последней черты, рабы и простолюдины подняли бунт. Наемники заперлись в своей крепости и просто наблюдали, как они врываются в дома, грабят и насилуют, сжигают закладные и податные грамоты, - Страшная картина вновь встала перед глазами Мерикара. Он ощущал почти физическую боль от воспоминаний, - Я видел, как свитки со священными заклинаниями валяются в грязи, а мумии из гробниц жизни гниют на солнце в сточных канавах. Мы с Ипувером по подземному ходу вынесли из архива храма Пта столько свитков, сколько смогли. Как ты понимаешь, времени у нас было не много…Но я могу с уверенностью сказать, что отчетов Хнумхотепа среди них не было.
Уна разочарованно молчал. Было видно, насколько он подавлен услышанным. Наконец, он подошел к столику и забрал сумку, в которой мирно покоился безвестный каменный карлик. Подойдя к Мерикару, он улыбнулся:
- Что ж, спасибо тебе. Выходит, что легенда так и останется легендой. Утром я отбываю в Мемфис. Не хочу видеть самодовольное лицо этого зарвавшегося выскочки, Сенефера. Береги себя!
- Подожди, - Мерикар схватил его за руку и медленно поднялся, - идем со мной.
Они спустились по лестнице и, миновав несколько коридоров, оказались в просторном помещении, от пола до потолка заполненном полками со свитками папируса. В углах комнаты стояли корзины, доверху наполненные глиняными табличками, испещренными странными знаками. Уна вспомнил, что видел такие же на судне Арвада. Некоторые носили на себе следы пожара. Молодой князь почтительно замер, потрясенный увиденным. Бездна времени ощутимо давила на него, заставляя склонить голову перед вековой мудростью, покоящейся в тишине библиотеки храма Амона. Мерикар в нетерпении сделал знак следовать за ним. Они вновь спустились в темный коридор, и жрец зажег факел, специально приготовленный служителями храма у входа в тоннель. Старик прикоснулся к какому-то рычагу и на Уну пахнуло приторной смесью смолы, благовоний и легкого запаха разложения. Только сейчас, в свете факела, князь увидел, что по обеим сторонам входа в тоннель замерли статуи проводника в мир мертвых, хищно скалившие шакальи пасти. Надпись над дверьми гласила: «Анубис, пребывающий на холме своем, сущий в Уте, дающий выход голосом». Уна чувствовал, как его начинает охватывать благоговейный ужас, когда он следовал за Мерикаром по темному коридору. От удушливого запаха ком подкатывал к горлу. Они вошли в зал, где вдоль стен стояли кувшины с ароматическими маслами и смолами, а на полках лежали странные инструменты с крючками, небольшие сверла, бронзовые ножи, свернутые ткани и еще несколько инструментов, назначение которых Уне было непонятно и внушало трепет. Мерикар оставил своего спутника созерцать каменное ложе со следами крови и прошел в боковой проход, скрытый циновкой. Минуты его отсутствия показалось Уне вечностью, к которой готовили умерших жрецы храма, скрытые от людских глаз. Живым здесь было не место. Вернувшийся жрец застал князя сидящем на небольшой скамье. Его трясло. Увидев идущего к нему Мерикара, Уна облегченно вздохнул и быстро поднялся на ноги. Старик открыл верхнюю часть принесенной с собой фигурки ушебти, которые помещали в гробницы вместе с мумией, чтобы они служили покойному в ином мире, достал свиток и подал князю. Тот, все еще чувствуя себя подавленно от нахождения в святая святых, трясущимися руками развернул его. Его лицо выглядело озадаченным:
- Я не понимаю… Это какой-то древний язык. Что здесь написано?
Мерикар взял папирус и начал читать, временами останавливаясь, чтобы подобрать нужные слова:
- Другу единственному, начальнику переводчиков, Хнумхотепу. Да доставишь ты с собой этого карлика, которого ты привез из страны Ахтиу, живым, целым и здоровым для плясок бога, для увеселения, для развлечения царя Неферкара, да будет он жить вечно. Мое величество желает видеть этого карлика, более чем дары рудников и Пунта. Если ты достигнешь столицы, а этот карлик будет с тобой живым, целым и здоровым, то сделает мое величество для тебя больше, чем сделанное для казначея бога Ахтоя во времена Сахуры, согласно желанию моему видеть этого карлика.
Уна задумчиво потер лоб:
- Что это значит, Мерикар? Откуда у тебя этот свиток? Ты же сказал, что архива Хнумхотепа не существует…
Мерикар вновь поместил свиток внутрь ушебти, тщательно совместив обе части:
- Я говорил, что в храме Пта мы архив Хнумхотепа не нашли, но это не значит, что его имя нигде не упоминалось, - он улыбнулся. – Это распоряжение твоего предка, которое я обнаружил случайно среди тех свитков, которые нам удалось спасти с Ипувером.
- Так ты его…
- Украл, хочешь сказать? – Мерикар ничуть не выглядел уязвлённым тоном Уны, - Да, я позволил себе утаить его. И теперь знаю, чью гробницу я осматривал, когда еще был юным жрецом храма Пта в Мемфисе! И могу с уверенностью сказать, что Хнумхотеп никогда не был в Пунте!
