Однолюбка

                А перед нею на коленях
                Стоит изменник молодой
                И шепчет бледными губами:
                Прости, что сделал я с тобой.

                (Народная песня)




В институтском Клубе веселых и находчивых мы коллективно сочиняли истории по плану: 1) персонаж, 2) место, 3) проблема, 4) решение. В истории, предоставленной вашему вниманию и написанной самой жизнью (поэтому и все претензии - самой жизни), речь идет о группе поддержки для людей с неврозами и психозами и о представительнице сего коллектива Кароле, родившейся в 1950-х годах и живущей в Берлине. Место: Берлин, дневная клиника, кухня. Проблема Каролы: охота быть замужней женой, любимой мужем. Решение: хочешь быть счастливой - будь ей. Не нравится прожитая жизнь, сделай поправки к ней, придумай лучшую и поверь в неё.

Итак, в тот четверг мы в группе готовили и обедали вместе. Когда я искала в шкафу крышку для кастрюли, то процитировала немецкую пословицу:
- У каждой кастрюли есть крышка.
Пословица означает: для каждого найдётся суженая, - или: суженый найдется для каждой.
Карола заметила на это:
- Моя крышка умерла.
Крышкой Карола назвала своего бывшего мужа, умершего в прошлом году в США.

Карола в восемнадцать лет вышла замуж за американского офицера, служившего в Западном Берлине. Каждый раз, когда Карола рассказывает о своем замужестве, она тут же добавляет, что старшая дочь родилась через три года после свадьбы, чтобы не подумали, что она вышла замуж по залёту.
Через полгода после свадьбы мужа Каролы послали во Вьетнам. Карола иногда приносила в группу пачку писем от него из Вьетнама и его фотографии. Народ с сочувствием спрашивал, как тяжело было ему во Вьетнаме и как тяжело было Кароле переносить разлуку.
Карола показывала фотографии, явно ожидая, что все поразятся красоте ее мужа-офицера. Все и следовали ее ожиданиям и хвалили его внешность. Я же считала, что внешность самая обычная. Длинноватое и одутловатое невыразительное лицо с губошлёпистым ртом и немного убегающим подбородком.
Средняя дочь Каролы походила на отца, что не мешало ей никогда не оставаться без бойфренда, в отличие от Каролы, которая в молодости была очень хорошенькой. У Каролы за всю жизнь была только одна "крышка" - этот бывший муж, и больше никого.
Старшая дочь Каролы замужем за офицером НАТО, живёт с семьей то в Италии, то в Бельгии. Я ее ни разу не видела и поэтому не знаю, как она выглядит. А сын Каролы яркими карими глазами походит на мать.

У Каролы была манера ставить всем в пример саму себя. Она никогда не упускала случая похвалить себя. Когда рассказывала о конфликтах с подругами, то всегда была виновата подруга, да ещё как виновата! А Карола всегда и во всем права.
То же самое в отношении бывшего мужа. Так, она рассказывала об ожоге, полученном старшей дочерью, что это муж не углядел за ней. Он должен был присматривать за ребенком в то время, когда гладил униформу. Не уследил - и девочка обожгла руку об утюг.
Со средней дочерью история повторилась, в еще худшем варианте. Карола жарила пончики. Муж не углядел, и ребёнок пролил кипящий жир себе на руку. Шрамы остались на всю жизнь, и пальцы правой руки до сих пор плохо сгибаются и разгибаются.

Карола охотно рассказывает, что познакомилась с будущим мужем (с будущим бывшим мужем), когда ей было семнадцать лет, замуж вышла в восемнадцать, но если ее спрашивают, когда они развелись, замолкает, смотрит вдаль растерянным взглядом, как будто не может собраться с мыслями и как будто ей неясно, что она в разводе, и в результате ничего не отвечает.
Муж ушёл от Каролы, чтобы жениться на коллеге и соотечественнице, когда младшему сыну, Кевину, было лет семь.
Карола реагировала на уход мужа тяжёлой депрессией. Сама она думала, что у нее тяжёлый остеохондроз и что именно поэтому она не в силах двигаться. Удивилась, что её положили в психиатрическую больницу.
Карола не могла ничего есть и перестала отказываться от еды, только когда её начали кормить насильно.
Если бы не современная медицина, то Карола, слёгшая от горя, умерла бы.

Старшая дочь в то время уже жила самостоятельно. Дома оставались другая дочь, Белинда, и сын Кевин. К ним домой каждый день приходила социальная работница, присматривала за ними и вела хозяйство.
Когда стало ясно, что лечение Каролы будет длиться долгие месяцы и даже годы, Кевина устроили в приют. Ему тогда было девять лет, а Белинде пятнадцать.
Руководитель группы, социальный работник Шмидт, говорил, что Белинда была трудным подростком и что она "прошла через всё". Что это "всё", никто не спрашивал, да Шмидт и так уже чересчур разболтался, держал бы язык за зубами и не сплетничал о дочери своей подопечной.
Во всяком случае, ребенка Белинда родила не слишком рано, в двадцать пять лет. Девочку назвали Нэнси.

Когда умер бывший муж Каролы, Нэнси было тринадцать лет. Карола чувствовала себя вдовой и сокрушалась о том, как трудно Нэнси в ее переходном возрасте справиться с утратой дедушки. О том, что у Нэнси не было с дедушкой никогда никаких контактов, Кароле никто не напоминал.
Старшая дочь Каролы летала в Америку на похороны отца и привезла Кароле его большой портрет в рамке. Портрет был скомпонован из двух его фотографий: в профиль и анфас - и одной маленькой фотографии в углу, на которой он был запечатлён с Каролой в день свадьбы. Карола принесла портрет в группу и рассказала, что свадебное фото было прикрыто ещё одной фотографией мужа, вставленной в угол рамки. И в заключение Карола сказала убеждённым тоном:
- Он всегда продолжал любить меня.

Нам легче придумать, чем вспомнить.
Приятно лелеять мечты
о прошлом и в самообмане
растить из пластмассы цветы.

Не вянут они и не блекнут,
фантазией расцвечены.
Виной и печалями сны
не будут омрачены.