Простая история

открыла глаза.
     Специалисты утверждают, что спим мы циклично. Полный цикл – три часа - состоит из двух равных частей. Первые полтора часа: погружение, глубокий сон, легкая дрема; затем снова: погружение, глубокий сон и пробуждение. Пробуждение не в  смысле, что выспался и пора вставать, а в том, что один цикл закончен. Хотя опять же все индивидуально. Но я, похоже, вписываюсь в стандартную схему. Только вот проспать подряд три часа мне уже давно не удается, и мой внутренний будильник звенит ровно через полтора часа.
    Часы пробили один раз. Половина двенадцатого. Скоро придет муж. Стряхнув с себя остатки сна, я встала и пошла на кухню, подогреть ужин.

    Я не слышала, как он вошел и, когда, оглянувшись, увидела его в проеме коридорчика, отделявшего кухню от прихожей, вздрогнула.
    - Не меня ждала? – как-то кисло усмехнулся он, прошел и сел за стол.
    - Просто задумалась… Все готово, накладывать?
    - Я сыт. Оставь сковородки и садись. Нужно поговорить.
    Поговорить… Так странно было слышать это от него. Обычно всегда говорила я, а он рассеянно слушал, лишь изредка поддерживая разговор междометиями.
    - О чем?
    - О многом…
    Он долго молчал, видимо, собираясь с мыслями. Я не собиралась его торопить и тоже молчала, но на душе стало неспокойно.
    - Это трудный разговор… Давай выпьем?
    Он достал из холодильника бутылку водки, постоял как бы в нерешительности, потом открыл шкафчик и, взяв две стопки, поставил все это на стол.
    - Что случилось? – я смотрела на него, уже не скрывая беспокойства.
    - Случилось… Это неправильная постановка вопроса. Хотя… Случилось то, что пришла пора принимать решение и я его принял.
    -  О чем ты?
    - О том, что у меня есть другая женщина, - выпалил он скороговоркой.
    До меня не сразу дошел смысл, сказанного им. А он, до этого избегая прямых взглядов, смотрел на меня, и в его глазах, казалось, была растерянность.
    - Ты поняла, что я сказал? У меня есть другая женщина, - повторил он.
    - Как же так?..
    Нелепый вопрос, но обрушившаяся на меня новость еще никак не укладывалась у меня в голове.
    - Я скажу больше, все зашло слишком далеко…
    - Что далеко? Как далеко? Не понимаю… Ты… И как же теперь?
    После продолжительного молчания, которое я едва выдержала, он продолжил:
    - Завтра у нее день рождения, я пойду туда и домой не вернусь.
    - Не придешь ночевать?
    С наивной надеждой я пыталась зацепиться за него хоть чем-то, хоть этой фразой, задержать, отсрочить неминуемое.
    - Нет. Ни завтра, ни послезавтра, ни потом… Я принял решение, понимаешь? Иначе, зачем бы я стал тебе об этом говорить?
    - А как же я? Как же мы с Мотькой?
    Первоначальный шок начал отступать, и по щекам потели слезы. Хорошо бы, конечно, обойтись без этой сырости, не ронять своего достоинства. Но это произошло помимо моей воли, и стыдно мне не было. Было больно и горько.
    - Я не могу так больше жить, неужели не понятно! – повысил он  голос. – Разве это жизнь?! Нет, ты скажи – это жизнь?!
    - Не кричи, перебудишь всех.
    Он стал говорить тише.
    - Ты добровольно заперла себя в четырех стенах. Это твой выбор. Я так жить не хочу. Я здесь задыхаюсь. Понимаешь ты это?
    - Я не выбирала. Так сложилось…
    - Это твоя проблема – не моя.
    - Я думала, что это наша проблема…
    - С какой стати? Сколько раз я предлагал тебе избавиться от нее? Тысячу, миллион? Есть же специальные заведения…
    - А ты был в этих заведениях? Я была. И не смогла бы потом спокойно жить…
    - А сейчас ты живешь спокойно, - зло рассмеялся он. – Ты на себя в зеркало давно смотрела? Вспомни, какой ты была! Мне же все завидовали! А теперь… Господи, на кого ты стала похожа… Кожа да кости, в лице ни кровинки, а на голове что? Взрыв на макаронной фабрике… Твоя чокнутая мамаша выглядит в сто раз лучше! Извини, но это правда.
    Он встал и, засунув руки в карманы брюк, стал ходить по кухне.
    - Не понимаю и не хочу понимать. Впрочем, поздно об этом говорить… Я уже все решил. Хочу жить, как нормальные люди живут.
    - Нормальные люди… - размазав по щекам слезы, я невесело усмехнулась… - А как будем жить мы? Об этом ты подумал?
    - А что изменится? Я уже давно прихожу домой только ночевать… А воскресенья… Как я их ненавидел…
    - Скажи, а ты, действительно, работал по субботам? – мелькнула у меня догадка.
    - Нет, я был у нее, ты правильно поняла.
    - То есть ты вставал рано утром, ел приготовленный мной завтрак и ехал к ней?
    - Да, все так и было. И по вечерам я тоже был у нее, поэтому так поздно возвращался домой. Какой теперь смысл врать?
    - А я-то, дурочка, переживала… Думала, что из-за того, что мы сидим у тебя на шее, ты работаешь на износ… - неожиданно весело рассмеялась я.
    - Ничего смешного. Нельзя становиться обузой, рано или поздно это плохо заканчивается.
    - Так мы с Мотькой были для тебя обузой?
    - Тебя это удивляет?
    Я промолчала. И так услышала слишком много, еще больше я бы уже не выдержала.
    - Я – спать, а ты… Как хочешь…

    Он встал и ушел. Пока только из кухни в спальню. На столе осталась, так и не распечатанная бутылка водки и две пустые стопки. Состоявшийся разговор, очевидно,  оказался для него не столь тяжелым, как он предполагал.
    А я, не двигаясь с места,  смотрела в окно, за которым была лишь непроглядная тьма. Слезы все текли и текли, и, казалось, что их запасы неисчерпаемы. Слишком много во мне скопилось невыплаканных печалей и обид, и теперь прорвало плотину, тщательно выстраиваемую мной в течение последних лет, но оказавшуюся не достаточно прочной. Мне так сильно не хватало внимания, не говоря уже о помощи, и все же была надежда, верилось, что он мне сочувствует, жалеет. Как же я ошибалась… В нем лишь копилось и росло раздражение. Понять это было можно. В конце концов, он же свободный человек, а не прикованный к галерам раб, которому остается лишь смириться с судьбой. Когда-то по своей воле он связал свою жизнь с моей, но не найдя здесь того, что искал, так же волен уйти, чтобы обрести покой и счастье в другом месте.  И он абсолютно прав, что свалившееся на меня несчастье – не его проблема. Все так, так… Но почему эти рассуждения не делают мою боль меньше, а горечь обиды слаще?

    Впервые я почти обрадовалась, услышав нерешительные шаркающие шаги в коридоре. Я встала и, вытерев слезы, пошла ей навстречу.
    - Я что-то заплутала, - немного смущенно, обратилась она ко мне. – Где здесь туалет?
    - Пойдем, провожу.
    Потом блуждание по погруженной в ночную тишину квартире, бесконечные и бессмысленные разговоры-расспросы о Пете, Павлике, маме, папе, бабушке, дедушке… Удивление, почти испуг, от того, что не понимает, где она находится и почему? И кто я такая, и что здесь делаю?..  И все снова, и по кругу… В общем, ночь прошла обыкновенно, как многие предыдущие. А сколько таких впереди никто не смог бы ответить. Под утро она угомонилась. Я уложила ее в кровать и, зная из опыта, что теперь она проспит долго, вернулась в гостиную и, рухнув на диван, отключилась.

    Проснулась я, когда за окном было еще темно. Часы показывали половину восьмого. Через полчаса проснется муж. Мотька проспит до девяти, а если повезет, то дольше. Был соблазн полежать еще немножко, но тогда я наверняка засну, и последующее пробуждение будет куда тяжелее. Значит надо вставать. Приподнявшись, я села, нашарила ногами тапки и, зевая, направилась в ванную.

    Он стоял в прихожей уже в костюме и, судя по всему, я застала его в тот момент, когда он собирался надевать ботинки.
    Сонливость слетела с меня моментально.
    - Ты бы так и ушел?..
    - Не хотелось портить с утра настроение ни себе, ни тебе.
    - Но еще рано. Может, позавтракаешь, я быстро что-нибудь приготовлю, ты вполне успеешь поесть.
    - Спасибо, но не нужно.
    Он начал обуваться.
    - Я тут собрал кое-что, - кивнул он на пакет, стоявший на подзеркальнике. – На первое время… Я буду забирать оставшиеся вещи по мере необходимости. Ты не против, я надеюсь?
    Я молчала. На душе стало так тошно, когда сообразила, что он уходит так рано, потому что перед работой хочет зайти туда, к ней. И глаза снова наполнились предательскими слезами, стоило только моргнуть, и тоненькие струйки побегут по лицу. Я держалась из последних сил.
    - Слушай, - досадливо поморщился он, - не делай из этого трагедию. Столько людей каждый день сходятся-расходятся, женятся-разводятся… Ты не первая и не последняя…
    Он надел пальто, взял пакет…
    - Ну, я пошел. Пока, - сказал, не оглядываясь.
    Вышел и захлопнул дверь.
    От хлопка я вздрогнула и моргнула.
    Вот и все. Он ушел к другой женщине в другую жизнь. Я осталась. Только и моя жизнь уже не будет прежней.