Соседей Марина Петровна недолюбливала, и было за что. Люди из квартиры напротив вели аморальный образ жизни. Они курили на соседнем с её окнами балконе, выпивали, скандалили, шумели до поздней ночи, мешая заснуть.
- Что это за люди, за такие! - возмущенно думала Марина Петровна, когда "концерт" в очередной раз затягивался до трёх часов утра. - Раньше хоть милиция могла их приструнить, а сейчас они никого не боятся, вот и распоясались.
И дети там были, что называется, «оторви и брось». За ними не следили, и это бросалось в глаза. Неопрятно одетые, с неумытыми лицами и грязными руками, они подражали в поведении взрослым.
Впрочем, так себя вели только старшие сыновья. Их было трое. Младший, худой и болезненный на вид мальчик, отличался от них. Одежда у него была простая, но не мятая и не грязная. В кармане шортов или брюк – в зависимости от сезона – он носил небольшую расчёску, и чуть что – приглаживал ею светлую жидкую чёлочку. Марина Петровна не слышала, чтобы он повторял за братьями плохие слова. Однажды, выйдя на лестницу, она увидела его сидящим на ступеньках. В руках мальчик держал журнал, который с интересом разглядывал и, пытаясь прочесть, что там было написано, шевелил губами.
– Уехать бы куда из этого района, – мечтательно думала Марина Петровна. – Но куда? И на какие деньги? В центре контингент совершенно другой, но и цены на квартиры запредельно высокие.
Понимая, что мечты реализовать не получится и рассуждая о невеселом житье-бытье, женщина спускалась со второго этажа и открывала калитку палисадника.
Придомовые участки у жильцов небольшого дома были у всех, но у некоторых под окнами образовывался целый склад – на таких участках можно было увидеть и старые вещи, и сломанные велосипеды, и кипы макулатуры. Кто-то пытался использовать землю с толком. Например, сосед из первого подъезда весной делал небольшие грядки и высаживал на них зелень.
А у Марины Петровны был цветник. Самый настоящий. Росли у неё и анютины глазки, и бархатцы, и маргаритки, и петуния всех расцветок.
В этом году женщина решила внести в цветочный мир разнообразие. Посадила гладиолусы. «Что у меня всё какая-то низкорослая растительность в палисаднике обретается?» - подумала она как-то утром, и…
Сказано – сделано. А, может, подумано – сделано?
На следующий день она уже покупала на местном базаре луковицы и очень удивилась, когда продавец с характерным восточным акцентом, сказал: «Берите, этот цвэт не так уж часто встречается. Бэлый – это редкость!» Она его вместе с другими и взяла. Дождалась, когда лежащие на мокрой тряпке луковички пустили небольшие корешки, и воткнула в землю.
Принялись все, кроме «бэлого». Цветок пустил стебель, выбросил положенное количество листьев и… замер.
- Обманул торговец, - с обидой думала Марина Петровна. - Вот тебе и редкость!
Остальные вовсю уже цвели, и Марина Петровна не могла нарадоваться на них. То, что «бэлый» разродится, она уже не надеялась. «Перекопаю участок осенью», - думала она, - и выброшу его. Только место занимает да других от солнечного света заслоняет. Капризный!
Как-то раз, вымыв посуду и насухо вытерев её, Марина Петровна по привычке открыла окно. Она посмотрела на находящийся внизу палисадник и обомлела. На гладиолусе, который так нахваливал южный торговец, образовались небольшие белые бутончики.
Через минуту Марина Петровна была рядом. Глядя на них с любовью, она удивлялась:
- Всё-таки решил раскрыться!
А цветок словно торопился нагнать время. Один за другим выбрасывал теперь новые и новые бутоны.
- Вот радость мне в конце лета! – как-то раз думала Марина Петровна, отдыхая на низенькой скамеечке в палисаднике и любуясь на свою оранжерею. – Прямо как ангелочки в белых одеяниях!
Она уже собралась идти домой, как увидела соседского мальчика. Того, который так отличался от старших братьев. Он переминался с ноги на ногу, стоя у калитки, и не решался зайти внутрь.
- Тётя, - вдруг произнёс он, - а вы мне два цветочка не дадите?
От неожиданности Марина Петровна открыла рот. Стало тихо. Слышно было только, как около цветов жужжат пчелы да сбоку раздаются мерные удары топора: кто-то рядом колол дрова.
- Зачем два-то? – выдавила из себя ошарашенная женщина. – Она похолодела от мысли, что с кем-то из её аморально ведущих себя жильцов случилось самое плохое.
- У бабушки день рождения, - объяснил мальчик, - я ей цветы бы подарил, а денег нет. Никто не хочет к ней идти, все говорят, что она только ругаться умеет. А на самом деле это не так. Бабушка добрая.
Он вздохнул и добавил:
- Я нарвал на пустыре цветы, но они не очень хорошие. И такие, наверное, не дарят.
С этими словами он вытащил из-за спины руку, в которой действительно были цветы. Но для подарка они были не совсем подходящими.
- А почему два? – не переставая удивляться, переспросила Марина Петровна.
- Ну, один, - ещё тише сказал мальчик. – Одного мало будет, наверное, вот я и решил попросить два.
Сообразив, что ребёнок просто не знает, что чётное число цветов не дарят, женщина с облегчением выдохнула:
- Уф, напугал, - только и сказала она.
Секатор был воткнут под подоконник нежилой квартиры, окна которой выходили на палисадник. Вооружившись им, Марина Петровна срезала мальчику три нежно-белых гладиолуса.
- Красивые цветы, - сказал он, - я никогда таких раньше не видел.
- Бабушка далеко живёт? – спросила Марина Петровна.
- Нет, - покачал головой мальчик, - две остановки трамвайные надо пройти, – и он махнул рукой, показывая направление.
- Она меня к себе забрать хочет, - вдруг сказал он.
- Всех бы забрала, чего уж одного-то? - откликнулась Марина Петровна, убирая секатор на место.
- Всех не может, - грустно сказал соседский сын, - меня только. Она говорит, что я не такой, как все. И что с ней мне будет лучше.
- Наверное, - покачала головой Марина Петровна, - ты действительно отличаешься от остальных. Ну, беги, и пожелай бабушке доброго здоровья.
- Спасибо вам, тётя, - сказал мальчик и направился по дорожке, осторожно держа цветы в худенькой ручке.
Вечером Марина Петровна пила чай. Звезды, мерцая, заглядывали в окно, и с улицы потянуло прохладой.
- Господи, - думала Марина Петровна, - пусть у этого ребёнка в жизни всё сложится. Неплохой ведь паренек. Видно, что и добрый, и совестливый. Это же надо - так напугал меня этими двумя цветами днём. Впрочем, откуда ему знать, сколько цветов дарят, а сколько - нет...
А этот "бэлый" умнее меня оказался. Будто надумал ко дню рождения бабушки мальчика распуститься. Словно предчувствовал. А я-то его ещё выкопать хотела…
