– Если вдруг мы заблудимся, то сможем по нашим меткам быстро вернутся, – сказал он.
– Начальник, да если что, то по моим меткам, как по светофору под желтый цвет будете бежать, – сказал шутливо Николай и подмигнул Вале.
– Ладно, ладно, развеселились, а ты, Костя, это все записывай, протоколируй, а не только ги-ги-ги, – это Сергей уже ко мне с пожеланиями.
Снова мы идем по переходам, попадая в разные пещеры. Все устали от эмоций, а главное от непрерывной ходьбы. У многих были синяки и шишки на разных местах от соприкосновения с выступающими камнями: со стены, с потолка и просто под ногами.
Нашли сухое место, перекусили и улеглись спать до «утра».
«Утром» после завтрака снова в переходы. Часа через три у Макса проявилось чувство тревоги. Он посоветовался с Сергеем и затем сказал:
– По схеме мы уже должны быть на выходе из пещер, но никаких примет этого не видно. Будем искать и экономить факелы.
В общем «ахи» и «охи» от увиденных красот закончились, и теперь все быстро перебегали из пещеры в пещеру в поисках спасительного выхода. Появились первые сомнения «туда ли мы идем» и критика в адрес руководителей. Претензии сначала стали выражать Максу, а Сергей пока молчал.
Особенно большой неожиданностью было, когда в одном из переходов появилась вода. Николай быстро прошел его и вернулся.
– Вода почти доходит до бедра, а потом постепенно падает. Дальше проход сухой, – объяснил он.
– А как там в описании или на схеме вода еще не стекла? – спросили Макса. Тот пожал плечами, отрицательно покачал головой и сказал «нет».
– Да что он знает! – выкрикнул Валера.
Все посмотрели на Сергея.
– Давайте пройдем воду, а потом и решим, – сказал он.
– Ага! Думаешь за ними медные трубы появятся, так в описании Макса их нет, – проговорил сомневающийся Валера. Пока он проговаривал, Сергей уже брел по проходу. Вскоре мы заскочили в ближайшую пещеру с большим количеством разных видов сталактитов и сталагмитов, но нам было не до этой красоты. У всех зуб на зуб не попадал, так как намокли и начали замерзать. Сергей сказал, чтобы быстро сняли с себя все мокрое, выжали, помахали немного тряпками в воздухе и снова надели. Заменили только носки и стельки.
– Быстрее будем идти, быстрее согреемся и высушим все на себе, – сказал Сергей.
– Эх, была бы гитара вот мы с песней и промаршировали. Живо бы высохли, – проговорил я.
– А ты начни! – сказал Сергей.
А что, и начну! – и я, изображая игру на гитаре, запел:
Тирьям-тирьяли-там-тирьям,
Тирьям-тирьяли-там-тирьям,
Тирьям-тирьяли-там-тирьям,
Тирьям-тирьям, трям, трям.
Ребята поддержали припев знакомой песни и в ускоренном темпе пошли в новые переходы и пещеры.
Несколько раз встречались кости каких-то зверей. Это всех радовало: раз сюда доходили звери, а может и люди могли, значит где-то будет вход – выход. Догорает очередной факел! Пока никаких просветов. Все уже высохли, но жарко не было, так как в пещерах становилось все прохладнее. Или потому что был близко выход, или по какой-то другой причине. А может, не совсем высохли. Итак, только в движении было спасенье, иначе можно и околеть. Все чаще и чаще кто-нибудь нет-нет, да и заговорит о тех костях, что попадались раньше, ну, как бы интересовались, как они туда попали и оживленно обосновывали свои версии.
И, кажется, накаркали: в одном тупиковом проходе лежало аж четыре скелета. Два лежали рядом так близко к друг другу, что создавалось впечатление, что они пытались перед смертью хоть как-то согреться, прислонившись к стене. Третий лежал, вдоль стены, головой упираясь в полусидящих.
А четвертый устроился в полутора метрах от них на камнях завала, слегка откинувшись назад. Черные глазницы его черепа с немым укором смотрели сверху, на тех внизу, которые сдались раньше времени и потеряли веру в него. Рядом у ног лежали остатки сгоревшего факела. Последние остатки надежды на спасенье.
«Осталось только два факела, когда они поняли, что заблудились. В начале, пока шли вперед по переходам из пещеры в пещеру, казалось все было просто и понятно. Иногда, они делали из камней на полу знаковые пирамидки на распутьях, но потом перестали. И так все было понятно. Они спешили быстрее дойти до той пещеры, в которой, как говорил Бывалый, были сокровища. Время шло, факелов становилось меньше и в какой-то момент к ним присоединилась Тревога вместе с Сомнениями.
Они остановились и стали уточнять маршрут у Бывалого. Тот их успокоил, но по нему было видно, что что-то не так. Сомнения принялись за работу и как можно больше расшевелили Тревогу. После нескольких проходов к завалам и колодцам, все решили идти назад. Тут сразу к ним присоединилась Паника и уже втроем, они стали бегать с обезумевшими людьми по переходам и пещерам.
Оказалось, что они ничего не помнят и не узнают. Им ни разу не попались знаковые пирамидки. Вскоре все переругались, обвиняя друг друга. Два раза пытались побить Бывалого, но он оказался сильнее и изворотливее. Тем более все выбились из сил, а понимание того, что заблудились подкосило их окончательно. Паника тут старалась вовсю, оттеснив Сомнения и Тревогу от себя подальше.
Когда остался один факел, они забрели в проход, который закончился завалом. Там обессиленные они прилегли у стенки передохнуть, и только Бывалый пытался вселить в них уверенность, стараясь уговорить их идти искать выход, усевшись рядом на камнях. Стало холоднее. Очевидно, все остыли после бегов и скачек по переходам и теперь они жались друг к другу. Пока горел факел один из них самый «шустрый» встал, попрыгал немного чтобы согреться и вышел в соседний проход. Когда он заглянул в соседнюю пещеру, то заметил, что блики факела заметались и стали слабеть. Он перепугался и побежал обратно к своим, нагнулся к ним и стал что-то говорить, но они, вжавшись в стену молчали. И только Бывалый, оскорбительно отзываясь о каждом и обвиняя их в неудаче, продолжал говорить. Но тут факел стал гаснуть. И Шустрый, чтобы не потеряться лег вдоль стены прислонившись головой к тем двоим. И наконец Факел, погас.
Погасла последняя надежда выйти отсюда живым. Последнее тепло уходило из замерзающих тел. Бывалый продолжал из мрака слать упреки на них и проклятия на тех, кто соблазнил его подземными сокровищами. Покричал, покричал и замолчал.
В этой тишине на Шустрого вдруг напал страх. И тогда он закричал!
Теперь он обвинял Бывалого во всех их бедах. Он припомнил ему все его прошлые обиды.
Шустрый говорил, вспоминал своих родных, друзей и объяснял им почему с ним это случилось, кого-то упрекал, кого-то уговаривал. Затем он опять перешел на крик, но в конце концов, охрип и перешел на шепот. Потом Шустрый прилег поудобней на камнях и…заснул навсегда.
Интересно, о чем они думали в последние минуты перед смертью, или что они выкрикнули в последний раз в вечность? Просьбу или проклятие?
А может, они просто сошли с ума и их сознание уже не реагировало ни на что. Ни на мрак, ни на тишину.»
В таком виде или совершенно в другом пронеслась эта трагедия через сознание Макса и каждого стоящего рядом с ним.
Все стояли, молча над скелетами и только громадные тени на стенках прохода слегка колебались и напоминали о стоящих рядом живых. Свет факела высвечивал бледные лица с вытаращенными глазами. И тишина.
А белые черепа черными глазницами внимательно всматривались в каждого из них, как бы пытаясь понять, зачем они пришли сюда и нарушили их покой.
– Вот так и мы скоро будем лежать где ни будь в пещере, – проговорил тихо Валера.
Макс и Николай стали пятится пока не уткнулись спинами в стенку прохода и замерли, держа молитвенно руки и беззвучно шевеля губами.
– Ой-ё-ей! – вскрикнула вдруг Валя и схватилась двумя руками за руку Наташи, а та, судорожно всхлипнув, тихо заскулила у нее на плече.
Сергей же, глядя, то на лежащие скелеты, то на перепуганные лица товарищей, никак не мог придумать, как вывести их из этого состояния. Он понимал, что если всех захватит этот панический психоз, то они разделят участь перед ними лежащих. Особенно гипнотически действовал черный провал глазниц черепа, почти сидящего скелета среди камней завала. Взгляд его как бы утверждал для всех безысходность и конец.
Он глянул на неподвижно стоящего Макса и громко крикнул:
– Ма-а-кс! Очнись!
Макс вздрогнул, глянул на Сергея и кивнул ему головой. После этого он стал отводить всех в сторону, и, заглядывая каждому в глаза, начал проговаривать:
– Мы найдем выход. Они погибли, так как не взяли факелы на обратный путь, а у нас достаточно факелов. Раз они дошли сюда, значит выход там и только надо идти быстрее. У нас все хорошо, у нас есть факелы. У нас есть схема. У нас есть описание. Мы сейчас быстро уйдём отсюда и скоро найдем выход.
Все это он говорил, говорил, глядя попеременно каждому в глаза, вкладывая их руки в свои ладони и улыбаясь. И вот стали проявляться первые улыбки, постепенно с лица сходила напряженность, взгляды становились осмысленными, а Макс все говорил и говорил, и уводил их от этого страшного места.
Вскоре новые переходы, пещеры, камни, торчащие из стен, трещины и завалы быстро отвлекли их от тех страшных впечатлений, от того кошмара. Теперь было главным уберечь свои ноги, руки и голову от этой окружающей враждебной среды. Наконец, от быстрого темпа все запыхались, и группа остановилась на передых. Но почему-то как-то тревожно и настороженно все смотрели на Сергея.
– Жаль, конечно, ребят, но они подали нам хороший знак. Не похоже это на то, что они шли с нашей стороны. Хоть какие-то следы они бы тогда нам оставили. Значит они шли нам навстречу, – проговорил Сергей, нарушая эту тишину.
И сразу же послышался облегченный вздох. Эти слова Сергея сбили волну страха и вселили надежду.
– Ну и что? Они тоже шли как мы. Навстречу? И до чего дошли? – выкрикнул раздражённо Валера.
– Они до нас дошли! Это больше похоже на то, что они когда-то шли нам навстречу. И только потухшие факелы остановили их, – проговорил Макс. – Теперь нам идти только вперед и как можно быстрее.
– Как бы там не было, но я проложу шпагатик на всякий случай и через эту пещеру от выхода к входу в новый переход, – сказал неунывающий Николай, разматывая моток.
– А что? Мы в любой момент можем повернуть назад и по его меткам быстро вернуться назад, – сказал Сергей.
И они пошли уже чуть повеселевшие. Чувствовалось, что те скелеты уже не так страшили их, а наоборот прибавили им уверенность.
– А ведь хорошо, что они дошли сюда, – проговорил я. – Было бы хуже, если бы мы их не
Если что не так то 
Т