вернулся Барон. Мужских причиндалов его по доброте душевной хозяева лишать не стали, памятуя, каким несчастным было детство у когда-то принесенного в дом заморыша. Водил ли он отношения с противоположным полом – этого никто не знал. Водил, наверное, если все кошачьи достоинства остались при нём. Но, как бы то ни было, вечером – будь то лето или зима – он неизменно оказывался дома.
Вернувшись в этот раз, Барон, ещё не прознавший о том, что в доме есть новый жилец, похлебал из миски оставленную ему уху, аккуратно вылизал лапки и неспешно направился в комнату, чтобы привычно развалиться на диване у Даши.
Как всегда, Барон степенной походкой хозяина зашёл в комнату, которую, видно, считал своей. Забравшись на диван, он вальяжно развалился на мягком пледе, как вдруг из клетки, на которую кот не успел обратить внимание, раздался… жуткий лай вперемешку с рычанием.
Замерев на какое-то время на месте и не сообразив, откуда раздаются страшные звуки, Барон внезапно подскочил на месте так, словно он лежал на пружине, которая неожиданно вздумала распрямиться. После этого кот вылетел из комнаты как пуля, выпущенная из пистолета Макарова. Или Стечкина. Правда, это уже было совершенно неважно, чьё имя носило огнестрельное оружие. По крайней мере для перепугавшегося насмерть кота – точно неважно!
Оторопевшая от услышанного и увиденного Даша, только потом предположила, что их Банджо, очевидно, раньше жил в одной квартире с собакой. Откуда же тогда белый красавец попугай мог научиться этим явно нечеловеческим звукам? Это так и осталось загадкой.
Остаток вечера члены семьи провели за необычным занятием, пытаясь вчетвером вытащить Барона из дальнего угла дивана. Правда, им не везло раз за разом. Как только кот оказывался в руках хозяев, он вырывался и снова цеплялся за нижнюю часть дивана.
Позднее, кроме рычания и лая, Банджо всё-таки научился воспроизводить обычные человеческие слова. Когда Даша поступила в фармацевтический колледж, она по привычке, которая осталась у неё со школы, заучивала названия лекарств вслух. Сообразительный попугай освоил эти названия очень быстро. И когда в доме появлялись гости, охотно демонстрировал изумленной публике знания фармацевтики.
Правда, когда засидевшиеся гости, по его мнению, начинали сильно шуметь, он пользовался старыми, когда-то полученными у других хозяев навыками: и тогда рычание и лай раздавались по всей квартире. Гости потихонечку смолкали, а потом начинали прощаться.
А как же Барон?
Барона перевезли жить на дачу, которая была далеко от дома, где теперь жил Банджо. Правда, Александр Григорьевич обратил внимание на то, что кот и там не изменил своим аристократическим манерам. Заходя в дом, пушистый зверь принимался топтаться лапками по лежащему у входа половичку. И это так было похоже на то, что он пытается вытереть после прогулки лапы, не желая приносить домой грязь, что Александр Григорьевич невольно улыбался, глядя на эти проявления чистоплотности.
А появившиеся весной у соседской кошки рыжие котята не оставили никаких сомнений в том, что помимо того, что Барон был аристократичен, как мужчина он всё ещё оставался на высоте.
Правда, это была уже совсем другая история.
