Кому-то Родина,
Где изобилие,
Свободомыслие
И нет насилия.
А мне поверь начхать,
Пусть и не в праве я,
Что где-то рядом есть
Страна Муравия.
Россия милая,
Мечтой живущая!
Душа влюблённая
В мираж грядущего.
Японцы думают,
Китайцы вертятся,
А русским песнь сложить
Всю жизнь не терпится.
Ну, съел ты рябчиков,
Что с ними станется?
А песня правнуков
Растить останется
Расскажет малому,
Что в звеньях вечности,
Превыше всех и вся –
Любовь к Отечеству!
В стране Муравии
Цивилизация,
А за моим окном
Цветёт акация.
Её нектар во мне
От пят до темени.
Живём Россией мы
И нашим временем! |
Ну, съел ты рябчиков,
Что с ними станется?
А песня правнуков
Растить останется
Что станется со съеденными рябчиками, всем понятно. Задавать такой вопрос и отвечать на него не совсем прилично. Понятно, что вопрос возник ради рифмы к слову останется. Но рифму станется - останется к изысканным не отнесёшь.
Здесь же не ясно, то ли песня правнуков растит кого-то, то ли песня растит правнуков.
Если бы стихотворение носило иронический характер, замечаний к его содержанию не возникло бы.
Скажем, лежит себе на печи полунищий Емеля, попивает "бормотуху", поёт песни, до глубины души любит Россию и доволен таким существованием. С презрением он относится к трудолюбивым китайцам, к умным японцам. Не пример ему страны, где свободомыслие, изобилие, нет насилия. Начхать ему на всё это. Подразумевается, всего этого в России нет и не надо.
Емеле по душе Россия, мечтой живущая, влюблённая в мираж грядущего. Никаких усилий, чтобы мечты превратились в реальность, Емеля не прилагает.
Повторяю, если бы всё это было изложено в ироническом или сатирическом ключе, произведение можно было бы похвалить. Но авторская позиция однозначна - он одобряет такое отношение к России, с чем вряд ли можно согласиться.