В ночи исчезает лесная дорога,
Она, как тропинка, тесна и убога,
Среди облаков затерялась луна
И крохотным пятнышком еле видна.
В глухом закоулке славянского края
На лес опускается ночь колдовская –
С дороги собьёт, не отпустит назад.
Но вот на тропе показался отряд:
Неспешно ступают могучие кони,
Качаются копья, на всадниках брони,
И ножны, как видно, у них не пусты,
С гербами щиты, на одежде кресты.
У них для грехов отпущенье готово,
Мечами несут они слово христово,
Забыты молитвы, доспехи крепки.
Они – крестоносцы (для нас – крыжаки).
Пусть ворон кружится, испуганно клича,
Но рыцарям видится только добыча.
Они не вернутся с дороги – доднесь
Известна их алчность, жестокость и спесь.
А лес неприветлив. А лес всё темнее.
А ну, как нечистый повиснет на шее?
А в чаще (глаза посильнее расширь)
Кто смотрит так жутко? Неужто упырь?
Не шлёт провидение верные знаки.
А где-то крадутся во тьме волкодлаки –
От путников кости оставят потом.
И рыцарь себя осеняет крестом.
Колышется ночь. В темноте пропадая,
Ветвями сплетается чаща густая.
Над лесом внезапно разносится вой –
Охотится волк. Отвечает другой.
И грянули дебри неистовым воем,
Как будто в насмешке: “Чужих не укроем!”
Всё громче звериный невидимый хор,
И мечутся кони, не слушаясь шпор.
Впотьмах не побиться бы, спешиться надо,
Но кони взбесились, несутся, как стадо,
Как глупый, вконец обезумевший скот –
Туда, где засада заранее ждёт.
Ну вот, началось! И посыпались стрелы
Разя крыжаков. Те убиты, те целы,
Иные пытались стрелять наугад.
Но тает, как снег, крестоносный отряд.
Сумятица, паника, лошади в мыле!
Где враг? Крестоносцы мечи обнажили,
Но тщетно. Мечи не помогут в беде.
Противник незрим, он везде… и нигде.
Осталось молить о пощаде, да кто ж им
Подарит спасение? Рыцарям божьим
За то, что мечи отдавали внаём,
Полечь суждено под железным дождём.
Знать, ворон погибель вещал христианам,
Да те не внимали в усердии рьяном.
Никто не поможет. Кой дьявол занёс
Несчастных в края, где бессилен Христос?
Вдруг тени метнулись вперёд. Неужели?
Мечи о мечи, наконец, зазвенели,
И каждый удар их из тьмы высекал
То лик человека, то волчий оскал.
Что скалишься, пасть необъятную щеря?
Не дай бог в лесу повстречать полузверя!
Железом его не погубишь никак,
Ведь это же ужас лесов – волкодлак!
Подходит он поступью мягкой, упругой,
Он сверху, как волк (только грудь под кольчугой?),
Он в сердце хранит вековечную тьму.
Не выстоять против него никому,
И если бежать, то спасёшься едва ли.
Вот рыцари все до единого пали,
Не будет и слуху о них, а тела
В безвестности тёмная ночь погребла.
Уж сколько их было, исход одинаков.
И тут осветила луна волкодлаков:
У каждого меч и кольчуга, и щит,
И каждый был шкурою волчьей покрыт,
Зубастая пасть возлежит на шеломе.
И что у владельца от хищника, кроме
Поношенной шкуры? Разгадка проста –
Он воин, и он не боится креста.
Но волка считает сородичем, веря,
Что в битве и сам превращается в зверя,
Что тайный завет им от пращуров дан,
И рубится люто, не чувствуя ран.
Бахвалится рыцарь, к Иисусу взывая,
Но только узнает в защитниках края
Бойцов из священного братства волков,
Как в страхе бежать крестоносец готов.
Сильны удальцы естеством человечьим,
Злодеев мечами не диво посечь им,
Но в шкурах становятся вдвое сильней
И знают, как встретить незваных гостей. |
