_________________________________________________________________________________
…пока и дом молчит, и колокол пасхальный –
свернувшись, спит весна, прикрытая не тем
снежком, рождающим полет и колыханье,
а смрадным снегом, выбросами тел …
пока грядет весна и ливни
над столицей,
над северной сырые сгустки облаков…
испить тебе воды, удвоиться, троиться
тебе сквозь блеск витрин, лабазов и ларьков!
. . . . . . .
…я выдумал тебя, я думал – ты живая,
в сплетенье улиц ты, в преобладанье трасс –
за мертвой сетью стен – не мы! не проживали
и не любили, и не помнят здесь о нас…
ты – география,
я выдумал тебе
название под стать
сознанию пейзажа
и остановки в нем – такая ипостась
от собственной моей
судьбы невдалеке,
поблизости от брошенного пляжа…
* * *
я был твоим другом, я верил тебе,
рыдал, как мальчишка бросался с галерки
навстречу единственной в мире судьбе
казалось…
щенок магистралей нью-йорка,
воспитанник сумерек,
терпкой слезы абсента –
бокала на белой террасе…
бывал молчалив или подобострастен –
я был твоим другом, я верил тебе…
я был у тебя, география, ты
меня принимала не гостем – на равных…
ты помнишь?
колодезный холод парадных
и собственной речи прямые черты…
* * *
…есть в географии наука побеждать
достоинством оружья, не бряцая –
на параллели
страсть и благодать,
и острова, и лужицы, и стая
прибрежных птиц – вот география!
следы,
как мокасины из лосиной кожи…
но где б ни вымирал затерянный мирок –
повсюду тленье брошенных дорог –
не географии, но просто суеты…
в какой-то окровавленной стране
растоптан танками песок сухих предместий…
мы примеряем сводки происшествий
на карту времени,
безрадостные вести
на каждый день,
на каждый свет в окне…
* * *
…мне говорил историк,
ты – не прав,
машина зла, земля – дается людям,
за это люди возвращают прах
земле, а не вагон металлолома…
(он произнес раздельно, без прелюдий,
слегка напоминая метроном)…
спокон веков лелеем механизм,
от влаги, от износа прячем в ящик
не потому, что он незаменим,
а потому, что он не настоящий,
искусный – но, увы! искусственный наш плод,
(плод гения иль жаждущего денег?),
он только производит, а дает
земля…
цивилизатор, чужеземец
всему находит оправданье тем,
что он творец и жизни вдохновитель…
сгущался вечер,
ветер шелестел,
я вслушивался
медленно,
как житель.
* * *
…у меня на столе – пять томов или тем?
пять излюбленных книг – вернисаж мирозданья,
я их тысячу раз пролистал, пролетел,
я внимал им, учился читать с опозданьем
эту голубизну – не созданье богов –
Полигимнию, память… всего понемногу –
очертания тех и иных берегов,
ожиданье…
и все же создание Бога
я любил твою выпуклость, глянцевый лист,
оглянись на меня, уходя от касаний,
от ладоней моих, где небесная высь
распростерта,
а руки мои повисают…
и, внимая тебе, ухожу от простуд,
от лекарств и чумы сульфамидного рая…
только пальцы мои сквозь лазурь прорастут,
только руки мои задрожат, замирая…
* * *
… опять афганские стрелки
сойдутся около «сайгона»
бритоголовы, безпогонны –
начало нового сезона
для почестей и для тоски…
о чем воспоминаешь, брат
я пристрелил того душмана…
потом Кабул, Джелалабад –
подумать, сколько без охраны
как слитки платины лежат!
. . . . . . .
квадрат двухверстки, сбитый танк,
дыра в паху, звезда на лацкан –
в какой теперь могиле братской
отыщет нас телеэкран?
квартиру получил, закон
как будто вышел… мать солдата
моя старуха… словно сон –
телеэкран, persona grata,
и я – персона, грата, нон…
* * *
я вижу танковые грядки,
мир в перископе, мир в прицеле –
сквозь красоту разрыва – рядом,
сквозь тишину рассвета – в целом,
сквозь синеву телеэкрана –
простреленный, непокоренный
клочок ЗЕМЛИ ОБЕТОВАННОЙ…
лоскутик неба – отдаленно.
* * *
. |
