“Отзовись нам, богиня, тебя мы зовём,
Ты прекрасна, добра, справедлива,
С ожерельем цветов и с прохладным дождём
Приходи, златовласая Жива!
Облаками и тучами небо укрой,
Расстели покрывало над нами,
Прогони поскорее безжалостный зной
И порадуй посевы дождями!”
Так молились у самого края села
Поселяне, пред идолом стоя,
Но не туча над ними неспешно плыла,
А волна нестерпимого зноя.
“Эй, язычники, – взвился пронзительный крик. –
Вы дела богомерзкие бросьте!”
И собравшийся люд озадаченно сник –
Вот некстати незваные гости.
Впереди семенил толстопузый монах,
Озираясь то вправо, то влево,
Он вином монастырским, да пивом пропах
И поглаживал пухлое чрево.
Как снести уготованный богом удел,
Для монаха забота большая,
Он, как видно, обширное пузо наел,
Ради господа плоть умерщвляя.
Приближался святоша с лицом палача
Не один, а конечно со стражей:
Шли вояки, мечами свирепо стуча,
И любой – здоровенный и ражий.
“Как могли, нечестивцы, – монах возопил. –
Вы не веровать в господа бога?
Ваш нелепый обычай Иисусу немил,
А карает он грешников строго!
Христианская вера рассеяла ночь
И не меркнет святая лампада,
Ну, а если Иисус не желает помочь,
Значит так вам, злодеям, и надо.
Вы, славяне, прислужники слуг сатаны,
И на вас наказание пало
Оттого, что вы все и темны, и грешны,
А грехов накопилось немало.
Не зовите бездумно бесовскую мать –
Вы не сбросите рабства оковы,
Наказания вам не дано избежать,
Так смиренно примите его вы”
Но ответ прозвучал: “Нет, служитель Христа,
Все твои наставления лживы,
Нас не слышит твой бог, а ведь просьба проста –
Пусть насытятся влагою нивы.
Говоришь, за грехи в наказанье дана
Злая засуха с облаком пыли?
А детишек за что, в чём младенцев вина,
Уж они-то ещё не грешили?”
Тут монах лишь затряс телесами сильней
И опять закричал, тараторя:
“Вам, язычники, вновь захотелось плетей,
Видно мало хлебнули вы горя!
Мы отступников будем безжалостно сечь –
Вы, славяне, безмерно строптивы,
Надлежит вам отринуть славянскую речь,
Говорить на латыни должны вы.
Будьте немцами, будьте такими, как мы,
А для пращуров станьте чужими,
Славянина признайте исчадием тьмы,
Растопчите славянское имя!”
“Не кощунствуй, безумец! – Раздался ответ. –
Прародители здесь, хоть незримы.
Их заботами каждый и сыт, и одет,
Почитать их за это должны мы.
Златовласую Живу, монашек, не трожь –
Все слова твои ядом облиты,
Ну, а коли язык почесать невтерпёж,
Так о дерево лучше чеши ты.
Не бесовская мать, а богиня она,
Всё живое она породила,
Ей за это великая сила дана –
Благодатная, добрая сила.
И не нужен владычице каменный храм,
Не прельстите богиню дарами,
Но едва позовём – откликается нам,
Если мы не управимся сами”
Аж подпрыгнул монах: “У Христа не в чести,
Кто признается “верую в пень я”.
Божью кару замыслили вы отвести –
Нет страшнее для вас прегрешенья! –
И назад обернувшись. – Плохое село,
Я напрасно о боге толкую.
Вот вам, стражники, идол: упрямцам назло
Изрубите колоду гнилую.
Пусть признают немецкую власть над собой,
Пусть поймут, что германцы могучи”
И не видел монах, как над хмурой толпой
Собирались мохнатые тучи.
Первый стражник секиру обрушить готов –
Не прогневайся, с немцем соседя,
Но округу потряс оглушительный рёв
И увидели люди медведя.
У славян был подобный Хозяином зван
И невежи такому не любы,
Подходил к христианам лесной великан
И оскаливал страшные зубы.
Тут уже не до споров: кто прав, кто неправ –
Растерзает косматое диво,
Позабыв про Христа и мечи побросав,
Побежали вояки трусливо.
А монах впереди улепётывал – глянь –
Лишь увидел он бурого Мишку,
И тотчас же, как будто пугливая лань,
По дороге помчался вприпрыжку.
Рёву зверя, для всех кто собрался вокруг,
Отклик слышался в громе далёком,
Будто дождь на призыв откликается вдруг,
Изливаясь на землю потоком.
И обрушился ливень шумящей стеной,
Дал напиться былиночке каждой,
Напоил и посевы, и лес вековой,
И сады, истомлённые жаждой.
Но зловещие крики звучат за дождём,
Повторяет лишь эхо их следом:
“Не гордитесь, славяне, мы снова придём,
Так готовьтесь заранее к бедам!”
Есть святилище тайное в чаще лесной,
Где встречаются люди украдкой,
Там кумир деревянный стоит под сосной
И внимает молитве их краткой.
Если жизненный путь у молящихся прям,
То помочь им владычица рада,
Вся природа для Живы – жилище и храм,
И другого богине не надо. |
