Я писал про любовь. Утонченно, правдиво и сложно,
Эротично. И секса горстями, как вызов, бросал.
Но не поняли: «Фи, как вульгарно и пошло,
А натура совсем неуместна. Поэт – маргинал!»
Я писал романтизм. О тайге, о рассвете над кручей,
Солнце шлет из-за пиков лучи и слезятся глаза.
Осадили: «Опять эти горы, тайга – фу, как скучно»
Пригвоздили: «Поэт - плагиатор, нажми тормоза!»
Я решил философствовать – жизнь и гроша, мол, не стоит,
Надо думать о вечном и в моде сейчас суицид.
Засмеяли: «Свихнулся. Камю из себя, что ли, строит,
Иль акына – тот тоже, что видит, поет-говорит»
Социальная тема у всех вызывала блевоту,
И с политикой тоже не смей в поэтический клуб,
Юмор – низость, ирония – это удел идиотов,
А душа… Вот Верлен и РембО. Перед ними ты глуп.
Перебрал я сто тем – ни одна не имела успеха,
Десять ников сменил – шифровал, как умел, копирайт.
Утончённое слово теперь вызывает лишь приступы смеха,
Под подушкой дрожу перед тем, как отправить на сайт.
Я уже не стремлюсь поразить чье-то воображенье,
Цехом я осужден! Что ж, тем хуже для цеха. Банзай!
Видно, формы застыли, в поэзии мало движенья,
И остались речевки. «За Клинским, кто умный, сгоняй!» |
