Там светлый день,
и новый век смеётся
над журавлём, что жалобно завис,
у сруба полусгнившего колодца,
Подслеповатым « оком» глядя ввысь…
А может,
древний дремлет, вспоминая
О мелочах,
что память бережёт:
был дом другой,
кипела жизнь иная,
где через тропку, наискось — прожог…
За родом – род…
Крошилось и ветшало,
а вышел срок, и — рухнуло «гнездо».
Над вековой ветлою ветер шалый
взамен его воздвиг воздушный дом…
Там гида нет.
Я не услышу слова.
Про тех, кто жил здесь, сеял, веял, жал…
Покорные свидетели былого
молчат — дорога,
поле
и межа…
Болит душа…
Там, в красоте раздолья,
мне не найти до смерти тот погост,
клочок земли, куда корнями врос,
однажды перепаханный под поле… |
