И чувствовать себя прекрасно, без чьих-то манипуляций.
(Альбина Диденко. Газлайтинг)
тот самый газлайтинг
Будь "благослове́н" газлайтинг в виртуальном мире грёз! Сбросьте иго! и базлайте, – в шутку можно и всерьёз. Спрятав рожи за дисплеем, быть токсичным — просто кайф! Издеваться и косплеить, – портить к чёрту чью-то лайф… В шоке психоаналитик: «Са́пиенсы! Что стряслось? Где никто тебя не видит, совесть, в общем-то, — курьёз?!» Да! Теперь потешить эго, распиарив свой контент, — areté для человеков. Совесть — пошлый рудимент! Расскажите в чате басню про отсутствие ума у несломленных соблазном. Те в глазу́ — хужей бельма́! Пасквиль — превосходный жупел саботирующим вас, чтобы ваш адве́рсэр у́был, опорочьте вашу связь, и его в нелестном свете выставляйте напоказ... Эх... фигляры и петрушки с их стремленьем развлекать, – надо лишь нащупать ушки или глазки — им под стать. Предъявите иск в памфлете, гадким сделайте рассказ, напридумайте в сюжете, как негодник мучил вас. Будет чем "гордиться" после средь таких же, как и вы, негодяев низкорослых, растерявших го́ловы... Тяготеть ко лжи и травле сотни лет у них в крови, монструозность — козырь главный, если вырос без любви… Недомерков этих жаль мне, – сколь усилий на распыл! Им бы хором да под пальмы, где полно́ горилльих рыл.
Послесловие:
* газлайтинг — одна из форм психологического насилия и социального паразитизма, заключающиеся в том, чтобы выставить жертву «неадекватной», «дефективной», т.е. ненормальной; это всякого рода психологические манипуляции, вынуждающие объект воздействия сомневаться в адекватности восприятия окружающей действительности. К газлайтингу часто прибегают социопаты и нарциссические личности. Первые последовательно переступают через принятые в обществе нормы, ломают правила и пользуются другими людьми, но являются убедительными лжецами, обладающими способностью очаровывать, и при этом абсолютно убеждённо отрицают свои действия. Таким образом, тот, кто был виктимизирован социопатом, может в самом деле начать сомневаться в своём правильном восприятии. И это весьма острая проблема, актуальная в нынешнем современном обществе, которая порой может довести человека до сумасшествия. Обидные шутки, запугивания, обвинения, обесценивание и отрицание важности чувств и мнений другого человека, — если всё это вам знакомо, значит, вас газлайтят, то есть обесценивают ваши чувства, отрицают их существование. Будьте, пожалуйста, бдительны и осторожны. «Нарциссы» имеют жёсткое Superego. Эти люди «субъективно пустые». Нарциссической личности важно самоутверждаться за счёт принижения достоинств других людей. Также это люди, чья жизнь организована вокруг самоуважения за счёт подтверждения их значимости извне. Помните, что социопаты и психопатические личности не могут понять состояние сострадания, они всегда воспринимают это, как слабость. ** arete (греч. «добротность», «добродетель»). Арете — это термин античной греческой философии, переводимый обычно как «добродетель» и «достоинство», или «превосходство» любого вида. «Порок достигается легко, а овладеть арете трудно», — говорил Гесиод, первый исторически-достоверный древнегреческий поэт. Считалось, что приобретение этого качества требует немалых усилий.
Булат Окуджава — Совесть, Благородство и Достоинство(1988 год) Совесть, благородство и достоинство —
вот оно, святое наше воинство!
Протяни ему свою ладонь, —
за него не страшно ни в огонь.
Лик его высок и удивителен,
посвяти ему свой краткий век.
Может быть не станешь победителем, но зато умрёшь как человек…
Иосиф Бродский. Пятая годовщина (отрывок) Падучая звезда, тем паче — астероид
на резкость без труда твой праздный взгляд настроит.
Взгляни, взгляни туда, куда смотреть не стоит. Там хмурые леса стоят в своей рванине.
Уйдя из точки «А», там поезд на равнине
стремится в точку «Б». Которой нет в помине.
Начала и концы там жизнь от взора прячет.
Покойник там незрим, как тот, кто только зачат.
Иначе — среди птиц. Но птицы мало значат… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Зимой в пустых садах трубят гипербореи,
и рёбер больше там у пыльной батареи
в подъездах, чем у дам. И вообще быстрее
нащупывает их рукой замёрзшей странник.
Там, наливая чай, ломают зуб о пряник.
Там мучает охранник во сне штыка трёхгранник. От дождевой струи там плохо спичке серной.
Там говорят «свои» в дверях с усмешкой скверной.
У рыбной чешуи в воде там цвет консервный.
Там при словах «я за» течет со щёк извёстка.
Там в церкви образа́, коптит свеча из воска.
Порой даёт раза́ соседним странам войско. Там пышная сирень бушует в палисаде.
Пивная цельный день лежит в глухой осаде.
Там тот, кто впереди, похож на тех, кто сзади.
Там в воздухе висят обрывки старых арий.
Пшеница перешла, покинув герб, в гербарий.
В лесах полно куниц и прочих ценных тварей… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Там украшают флаг, обнявшись, серп и молот.
Но в стенку гвоздь не вбит и огород не по́лот.
Там, грубо говоря, великий план запорот.
Других примет там нет — загадок, тайн, диковин.
Пейзаж лишён примет и горизонт неровен.
Там в моде серый цвет — цвет времени и брёвен. Я вырос в тех краях. Я говорил «закурим»
их лучшему певцу. Был содержимым тюрем.
Привык к свинцу небес и к айвазовским бурям. Там, думал, и умру — от скуки, от испуга.
Когда не от руки, так на руках у друга.
Видать, не расчитал. Как квадратуру круга… . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Теперь меня там нет. Об этом думать странно.
Но было бы чудне́й изображать барана,
дрожать, но раздражать на склоне дней тирана,
паясничать. Ну что ж! на всё свои законы:
я не любил жлобства́, не целовал иконы,
и на одном мосту чугунный лик Горгоны
казался в тех краях мне самым честным ликом.
Зато столкнувшись с ним теперь, в его великом
варьянте, я своим не подавился криком
и не окаменел. Я слышу Музы лепет.
Я чувствую нутром, как Парка нитку треплет:
мой углекислый вздох пока что в вышних терпят,
и без костей язык, до внятных звуков лаком,
судьбу благодарит кириллицыным знаком.
На то она судьба, чтоб понимать на всяком
наречьи. Предо мной — пространство в чистом виде.
В нём места нет столпу, фонтану, пирамиде.
В нём, судя по всему, я не нуждаюсь в гиде.
Скрипи, мое перо, мой коготок, мой посох.
Не подгоняй сих строк: забуксовав в отбросах,
эпоха на колёсах нас не догонит, бо́сых. Мне нечего сказать ни греку, ни варягу.
Зане́ не знаю я, в какую землю лягу.
Скрипи, скрипи, перо! переводи бумагу. (1977 год)
