По узкой тропинке, по горному склону,
Шли не спеша старик и малец,
В свете заката, янтарного солнца,
Тонул на горе величавый зубец.
Скажи-ка мне деда, - спросил вдруг мальчишка,
Рукой указав на склон у горы,
Там где, в лучах уходящего солнца,
Что-то большое возвышалось в дали.
О внучек ты мой, то башня Аглая,
Стоит она там уже две сотни лет,
И каждый из нас про нее здесь все знает,
Она ведь для нас как большой оберег.
Пойдем же поближе, пока солнце не село,
Дед предложил прогуляться юнцу,
И в став на тропу уходящую влево,
Они устремились покорять высоту.
И вот у вершины, средь ровной скалы,
Безликой махиной воздвигнутой в камне,
Кто-то решил, ото всех здесь вдали,
Башню построить придав это тайне.
Неровные стены, заваленный свод,
Строитель здесь был не самый умелый,
Сразу был виден не лучший подход,
Но, все же проект был весьма очень смелый.
А все начиналось, в весеннюю пору,
Аглай был обычным молодым чабаном,
Который овец угонял по утрам рано в гору,
А вечером вел их обратно с отцом.
Но как-то однажды, в плохую погоду,
Отара овец в село не зашла,
И сбившись в тумане, упала со склона,
И люди тогда обвинили отца.
Аглай заступался, но народ был безумен,
Никто и не слушал рыданий мальца,
И в яростных чувствах отец был утоплен,
Такие вот были внучок времена.
И Бога просил малолетний Аглаша,
Чтоб всех покарал он мужей на селе,
Кто пальцем в ту ночь к отцу прикасался,
Кто предал насильно его вечно земле.
И как-то однажды, на горной равнине,
Где парень о каре, Бога молил,
Возник перед юношей в белом сатине,
Тот, которого, он о возмездье просил.
И сказал Бог мальчишке, что хватит прошений,
Он выполнит волю возмездья его,
Но только для этих всех страшных свершений,
Бог просит его, всего одного.
Возьмешь каждый камень из этой долины,
И в гору за речкой внесешь,
И с каждым булыжником всех в этом мире,
На кого очень зол, проклянешь.
И принялся парень, с особенным рвеньем,
Камни на гору носить,
И словом поганым, с большим выраженьем,
Взялся каждый из них он клеймить.
Но с каждым походом, за каменной глыбой,
Злость исчезала из сердца его,
И вот предавая земле новый камень,
Он больше не смог сказать ничего.
Внутри пустота, ни радушья ни злобы,
Он не мечтал уже больше о том,
Что наступит тот час где в мученьях и в боли,
Убийцы страдать будут ночью и днем.
Догадался Аглай о мудрости божьей,
Что не дал он ему, изувечить свой дух,
На убийц из села быть похожим,
И взмолился в прощенье пастух.
Обещал он не быть больше слепым,
И построить на горе божий храм,
Чтобы больше никто здесь во веке,
Не давал трогать душу чертям.
Строил он не взирая на зимы,
Камень в гору, носил и носил
И когда он возложил последний,
Бог его, к себе пригласил!
|
