* * *
Кто поумней, уехав за кордон,
Нытьем перегружая слух и речи,
Соседей давних извиняя тон, –
Отказывает им в мечтах о встрече.
Минувшего, увы, не изменить,
И родина предел чужой отныне,
Где просто что-то избранно любить,
Став гласом вопиющего в пустыне.
И не жалеть покинутых друзей,
Не исчислять разлуки и утраты,
И не учить взрослеющих детей –
Вернуться в явь забытую когда-то...
* * *
Москвы патриархальной день ненастный
Засыпал снегом гулкие кварталы.
Рыбак на лед выкладывает снасти,
Тулупчик оправляя полинялый.
Покою одиночества и неге
Безмерно рад он. Суеты домашней,
Ворчания жены, звонков коллеге,
Известному округе по замашкам
Плебейским, избежав, – невозмутимо
Бормочет про себя о чувстве долга,
О том, что мы в делах судьбой хранимы
Перед людьми ниспосланными богом.
Ему внимая, мерзлое пространство
Гудками откликается да шумом
Ближайших улиц, – затхлости мещанства
Не осуждая в нем благоразумно…
ПОМИНКИ
Но мечта не прекословит
Обездоленной душе,
Если вдруг судьба неволит,
Если робкий праздник вдовий
Целый день настороже.
Видно, грустным именинам
Не укор печаль твоя.
Иль развенчана богиня?
Или дом наполовину
За чертой небытия?
Гости, помня об утрате,
Все твердят наперебой:
Нет к минувшему возврата,
Жизнь податлива, как вата
В этой сущности земной.
Ты не спорь, немного толку
В исчисленье грез и бед
Кануть; слушай втихомолку,
Отвернув к стене на полке
Рамкой стиснутый портрет…
* * *
Праздник меркнет, грязная посуда
Убрана, зевая, ропщут гости, –
И уже витают пересуды,
И уже кому-то моют кости;
Все как надо – время кропотливо
Приглушает звуки дня и краски
Лета, и душевные порывы
Требуют к развитию огласки.
Но потом, когда осточертеет
Врать друг другу, будто счастье рядом,
Что любовь и нежность в сердце тлеют,
Возраста не зная и распада –
Понимаешь, сколь необратимо
Жизни вдруг настигшее теченье;
И уносятся куда-то мимо
Явь обозначающие тени...
СОН
Пусть твой голос меж других не узнан,
И мечтам уже не одолеть
Ревности, и время лишь обуза,
А за дверью темнота и смерть;
Утром наобум чужие люди
Сменят мебель в доме и ковры,
Унесут, бог весть куда, посуду,
Книги и одежду; часть игры,
Жизнью мы которую считали,
Завершилась, что еще дано? –
Неба зной, эпические дали
И пустой дороги полотно...
|
А мечте не по дороге
с обездоленной душой.
Если скрылся за порогом
ненаглядный, златоокий -
целый мир тебе чужой.
Что тебе враги и други,
их нелепые дары?
Время мечется в испуге,
нарезает круг за кругом,
дышит в спину до поры.
Но ему, в портретной рамке,
это время не указ.
А тебе судьбы огранка,
где измученным подранком
ты считаешь каждый час.
Долгий счёт мгновений "после"
в затяжной епитимье
рубежей незримых возле,
чтоб почить однажды в бозе,
завершая бытие.