Мука бела, как снег за окном,
больше не мнёшь меня, не лепишь в ватный ком.
Воду налей, а дела - в обоз.
тесто из женского рода тянется в ложь.
Окуни пальцы в липкий засвет,
вот мои швы, вот фаршированный след.
Сквозь пар, как сквозь годы, промелькнут нуклеины,
слепые ангелы их лепят из глины.
Над столом слетелись хмели-сунели,
всё в этом мире — фарш на пельмени.
Один — с разорванным ухом, другой — без глаза,
но все верят в бульон, где сварятся разом.
Господи, Ты зачем
кастрюлю закрыл?
Всех успокоит пар,
лук и чёрный тмин.
Будет вода шуметь,
будет кастрюля петь.
Будут мечтать на дне —
булькающие по мне…
Как в антракте говорил Шаляпин:
«Господи, Твои пельмени — в шляпе».
|
