Ветер и мужик

Разгулялся раз
Ветер по небу,
Удалой игрой
Распотешился.
Не со злости он –
Ради шалости
В мелки клочья рвал
Тучи черные,
А обрывки их
Превращал в коней
И скакал средь них
Лихим конюхом.
И гордился сам:
"Ай, красив табун –
Все, как на подбор,
Кони статные,
На подъем легки,
Быстры, как стрела,
Коль пустить в опор –
Не угонишься.
На земле таких
Не сыскать коней –
До чего резвы –
Неба мало им,
Грудью горизонт,
Словно ленту, рвут
И не ведают
Ни усталости,
Не знакомо им
Чувство голода,
Да и страх земной
Им не застит ум.
Захотят – затмят
Солнце летнее.
Одного всего
Чтут хозяина –
Легкокрылого
Ветра вольного".
Но игра ему
Та наскучила,
Притомило взор
Небо синее.
Хоть и хороша
Гладь лазурная,
Только что с того
Добру молодцу,
Коль гуляет он
По степи пустой,
Самому себе
Силой хвастая.
В удальстве таком
Не великий прок,
Коли нет тебе
Супротивника,
Если все идет,
Как задумано,
Ни в добре, ни в зле
Нет препятствия.
Опустился ветр
К лесу темному
И пошел гулять
С лихим посвистом:
Липы теребя,
Сосны пробуя,
Крепко ль те вросли
В землю русскую.
С дубом вековым
Силой мерился –
Леса патриарх
Битву выстоял,
Хоть кряхтел, скрипел
И натужился,
Кроною цеплял
Небо синее,
А в сырой земле
Он, что было сил,
Кренясь, напрягал
Корни мощные.
Обнял ветер дуб:
"Славен богатырь!
Седину ценю
Твою гордую,
Хвалю мощь и стать,
И величие.
Будь и впредь судьей
И заступником
Для своей лесной
Шумной братии".
А из леса ветр
Устремился в луг,
Разметал вокруг
Копна стройные,
Ровные валки
В одну кучу сгреб
И перемешал
С лесным мусором,
Перепутал, сплел
Травы сочные.
В поле полетел
И во поле том
Не со зла опять
Напроказничал.
А деревней шел –
Пыли смерч поднял,
Закрутил его
Выше облака.
А солому крыш,
Что топорщилась,
Причесал слегка
Он на свой манер,
Серые вихры
С корнем дергая.
С кольев посрывал
Постирушки все,
Что развесили
Бабы глупые,
Чистое белье
Извалял в пыли
И по яблоням
Поразвешивал.
Так гуляя, он
Притомился сам,
Поутихла в нем
Сила буйная
Удальство сошло
Молодецкое.
Налились глаза
Сладкой дремою.
Опустился он
Под ракитов куст
И смиренный стал,
Как ягненочек,
В пору хоть его
Бери на руки
Да неси к овце –
Мамке к вымени.
Только лег он спать,
Глядь - мужик идет
Из деревни той
С ветром лаяться.
Серые портки
Пестры от заплат,
На плечах его
Грязно рубище,
Шея, словно жердь,
А на шее той
На шнурке висит
Тусклый медный крест,
Что за грош дают
В церкви дюжину.
И кричит мужик:
"Ах ты, ветер злой,
Аль не знаешь, где
Силу спробовать?
Рожь мою примял,
Разметал покос,
Засорил глаза
Пылью детушкам,
Угол крыши снес,
А коль дождь теперь,
Где соломы я
До страды возьму?
Нет, уж я пойду
К попу-батюшке,
Вот те крест святой –
Упрошу попа,
Чтобы он воспел
Богу жалобу
На твои дела
Басурманские.
Пусть Всевышний сам
Приструнит тебя,
Чтоб забыл ты впредь
Здесь бродяжничать".
Рассмеялся ветр
В ответ весело,
И от хохота
Молодецкого
С зелена куста,
Там, где ветер спал,
О докуке той
И не ведая,
Наземь полегла
Мертвая листва,
Словно осенью
Ливнем сбитая.
"Ты, я вижу, глуп,
Мужик-лапотник,
У тебя ума
Еще менее,
Чем у кочета
Красноперого.
Тот пред всем двором
Похваляется,
То, что будит он
Красно-солнышко,
Свято веря в то,
Что, коль утром петь
Во все горло вдруг
Перестанет он,
Так ночная тьма
Не развеется.
Так и ты себя
Тешишь верою
В то, что внемлет Бог
Песнопению
Твоего попа
Длинногривого.
У Всевышнего
И без того дел
На сто лет вперед
Не разобрано.
Хоть и болен ты
Скудоумием,
Но подумай сам:
Каково ему?
Всяк, кому не лень,
Лезет с жалобой,
Чуть чего не так –
Сразу к Господу:
"Накажи! Воздай!"
Просьбы разные,
В большинстве своем
Бестолковые.
А в писании прямо сказано –
Зря не поминай
Имя Господа.
До чего лукав
Нынче стал народ –
Даже в церкови,
Как барышники,
Хитрый торг ведут
С самим Господом:
"Я тебе свечу
За копеечку –
Ты же мне на рубль
Пошли выгоды".
Коль за рубль свеча,
Значит, следует
Просить прибыли
В добру тысячу.
Не свеча твоя
Важна Господу
И не то, что ты,
Всякий раз придя,
В кабаках спустив
Гроши кровные,
О церковный пол
Ударяешься
Своим глупым лбом
Для приличия,
А душа твоя –
Искра Божия,
Та, что ты хранишь
Как бесхозную
В сальной суете
Мирской ереси,
В темной кладовой
Рядом с подлостью".
Оробел мужик –
Назад пятится,
Начал лепетать
В оправдание:
"Хоть и темны мы,
Но не нехристи,
Хоть подчас искус
И случается.
Ровно бес тебя
Волочит в кабак,
А в поганом том
Заведении
Выпьешь водки штоф –
Нападет тоска,
Белый свет не мил
Вдруг становится,
И сомнения,
Словно змей клубок,
В глубине души
Просыпаются:
Есть ли на земле
Этой истина,
Что сильней царя
По писанию?
Или нет ее?
Может, правду люд
На кресте распял,
Чтоб спокойней жить?
И от этих дум
Взор туманится,
Кверху зло клубком
Поднимается,
Как движеньем ил
Потревоженный.
Матерщина в речь
Так и просится.
И тогда уже
Всё случается –
Двину ль я кому
В рожу наглую,
Иль кто мне с плеча
Зубы выставит.
Но грехи свои
Не скрываю я
И стремлюсь их смыть
Потом праведным.
Вот не далее –
Позапрошлый год –
Целым миром мы
Церковь ставили.
Не жалея сил,
День-деньской в труде,
К небу возвели
Храм Всевышнему.
За семь верст видать
Церкви маковки,
Купола горят
Чистым золотом.
Обрести стремясь
Покаяние,
Я себя постом
Строгим изнурял.
В барский дом возил
Камни белые.
И от тех трудов
Нажил грыжу я,
Лошаденка же
Обезножела.
Богу рады мы
Услужить всегда
За грехи свои
В искупление".
Молча ветер речь
Слушал мужика,
Поперек словцом
Не обмолвился.
И, чем больше труд
Свой хвалил мужик,
Тем сильней его
Брови хмурились.
"Верно, знаю я
Церковь белую,
Сам не раз на ней
Бухал в колокол,
Когда ваш звонарь,
Прогуляв всю ночь
По цветам в лугах
С красной девицей,
На заре не мог
Встать к заутрене.
Но, коль помнишь ты,
В тот же самый год,
Когда миром вы
Церковь ставили,
Не сиротская
Осень выдалась.
И, едва Покров
Со двора отбыл,
Завела метель
Песни грустные.
Серый, тусклый день
Стал с наперсточек,
Стала ночь длинней
Волги-матушки.
Золотой рожок
В взбитой пене туч
Месяц потерял
И найти не мог.
Словно в муть болот,
Звезды канули.
Ни тропиночки,
Ни дороженьки.
Все белым-бело,
Лишь метель пылит,
Кружит легкий пух,
Землю кутая.
Ночь уж на дворе –
Вы все по домам,
Кто на что горазд,
Забавляетесь:
Бабы ткут холсты,
Бабки старые
У печей в углах
Волной заняты.
Ну, а девицы –
Рукодельницы
Прялками жужжат,
Веретенцами.
Тянет нить игла,
Вышивая птиц,
Чтоб такой рушник
Было бы не грех
Лентой распустить
Над иконами.
А у мужиков –
Бабам не чета –
Посерьёзнее
Есть занятие:
Сбруи, мундштуки
Для продажи шьют,
У лучин деды
Ладят валенки.
Песни не в ходу
Хороводные,
Тянут, будто холст,
Песни длинные,
Заунывные
Да печальные,
Больше про любовь
Разнесчастную.
И в тот самый час,
Час, когда во двор
Добрый человек
Пса не выгонит,
Нищенка пришла
С маленьким дитём,
За спиной сума –
Божья странница.
В лапотках худых,
Вся в отрепии,
От метельных струй
Зубы лязгают,
А она дитя
Крепче жмет к груди,
Норовит укрыть
Драной кофточкой.
Попросила кров,
И не в дом пустить,
Хоть в овчарне ей
Угол выделить,
Ночевать в хлеву
Соглашалася,
Ибо там теплей,
Чем на улице.
Ну а вы в ответ
Зашушукались,
Одолело всех
Вас сомнение:
"Не пришла бы к нам
На село чума
Или тиф сыпной
С ней объявится,
Скот начнет хворать,
Кони с ног падут,
Ярки невзначай
Приплод выкинут,
И коровы вдруг
Не растелятся".
Бабка лишь одна
Полоумная,
Что сто лет в обед
Давно минуло,
Словно лунь, вихры
С печки свесила,
Брызгая слюной,
Засюсюкала:
"Может, то сама
Богородица
С маленьким дитем
Объявилася –
Попытать средь нас
Милосердие,
Вызнать, есть ли кто
В селе праведник".
Как осиный рой
Потревоженный,
Загудели зло
Снохи на неё,
А тех снох мужья-
Подкаблучники
Морды воротят,
Мол, не слышали.
Все дома прошла
Эта нищенка,
Но на стук ее
Откупались лишь
Хлебом, киселём,
Репой пареной.
Говорили вслед:
"Иди с Господом!"
В поле обрела
Ночлег нищенка,
И дитя её
Там преставилось.
Белый саван ей
Метель выткала,
Отслужил по ней
Панихиду я,
Утренний туман
Ладан раскурил,
Ну а вороньё
Тризну справило.
Вот тебе, мужик,
Правда-истина,
Что желал найти
Ты в Писании.
Хорошо ль тебе
С такой истиной?
Может, думал ты,
Будто истина –
Мятный леденец,
Во рту тающий,
Сладенький кагор
На причастии,
Вроде как указ,
Кем-то писанный,
Захотел – прочел,
Захотел – свернул,
Коль нужна – достал,
Нет – подальше с глаз,
Под замок, в сундук –
Вон из памяти.
Истина есть Бог,
Бог есть истина.
А все прочее
От лукавого.
Можешь запереть
Глыбой каменной
Робкий ручеёк
Божьей истины,
Заточить его
В недра темные,
Отравить родник
Лжеучением,
Но от скверны той
Ключ очистится,
Через пласт пройдя
Земли-матушки,
И всяк страждущий,
В ком душа живёт,
Вера теплится,
Жажду утолит
И обрящется –
Для больной души
Исцеление".
Приуныл мужик,
Призадумался,
Слёзы по щекам
Пишут борозды,
И сквозь слёз туман
Видит он, как куст,
Что дрожал листом,
Успокоился,
Лишь по ржи густой,
Словно как пробор,
Ветер, уходя,
Чертит полосу,
А где барский парк,
Средь столетних лип
Золотом горит
Православный крест,
Купола горят,
Словно солнышко,
И, Бог весть, по ком
Гудит колокол.

10.04.2006 г.