Шестая осень прожита в миру,
Но больше времени я проводил в пустыне.
Собою сам был загнан в конуру,
Но "вещий зев" не вложен был доныне.
А кто вложил бы? Ангел-серафим?
Давно глаголов их затихли звуки.
Другими лицами теперь сей мир любим.
Ничто не значат здесь Божественные руки.
А я их видел бы! Бросался бы к ногам,
Лишь только бы узреть мне Божью партитуру.
Играл бы я по ней, сложил б свои слова
Ярчайше описав Его натуру.
Брожу я, пасть разинув широко,
Который год никто мне не являлся.
Да, пусть дойти до Бога нелегко,
Но я дойду.
Восстану и возглавлю
Своих души и мысли полотно.
И миру я представлю
И свой сонет, и милое панно. |
