Обувь в слякоть макая,
шепчет: - Служба такая...
Дождь студёный промочит
аж до мозга костей.
Обстановка штабная.
Кредо – Бог его знает.
И мозги заморочат
тьмою худших вестей.
Взят разрушенный город.
К чёрту все разговоры!
К чёрту все позывные!
Не на месте душа...
Каждый день – откровенье.
На исходе терпенье.
И в миры неземные
близок каверзный шаг.
Крупным шпарят с высотки...
Нынче – много трёхсотых».
Снова в сердце иголки
и вокруг суета.
Смерть всегда аномальна.
Градиент максимальный.
Гвозди тяжкого долга,
как в ладонях Христа.
Память путают сводки.
Цепи строчек коротких,
как шальные дождинки,
по карнизу стучат.
Мочи нет разбираться
в какофонии раций.
Вот бы стать невидимкой
ну, хотя бы на час.
Плачет серое небо.
Нынче – быль, завтра – небыль.
Где-то в недрах грудины
резко плавает ритм.
В треске матерной брани -
«Вызываю Катрана!»
И, как острою льдинкой,
что-то колет внутри... |