Чередой уходят понемногу
в неизвестную страну друзья.
Что же тут поделаешь…
В дорогу
соберусь когда-нибудь и я…
Вспомнятся и мне перед уходом
отчая любимая земля,
древняя уральская природа:
горы, перелески и поля.
Всё, что я любил на этом свете –
бор сосновый, речка, родники,
луг весенний в редком желтоцвете –
и зайдётся сердце от тоски…
- Эй, вы там! Встречайте, что ли, гостя!
Кто таится там, в безбрежной мгле?
…А пока у друга на погосте
я гощу.
В его родном селе…
- "Я пришёл к тебе чуть пьяный,
да ещё с телесной болью…
И с душевной старой раной –
я принёс её с собою.
Рассказать тебе хотел я,
что давно мне тошно стало".
Волновался и потел я,
на траву присел устало.
Рассказал, что дни златые
безвозвратно удалились,
истощились кладовые,
времена переменились…
Поделился я бедою
небывалой, непомерной,
что от горя я завою
и завою непременно.
Вдруг я слышу голос страстный:
- Посмотри!
Народ проснулся!
Как он радуется счастью!
Он ожил и встрепенулся!
Посмотри: с телеэкранов
каждый день весельем веет,
выполненье смелых планов
в головах чиновных зреет.
Ты же ноешь – хлеб, мол, горек,
жизнь свою влачишь в мученьях,
как завзятый алкоголик,
что в питейных заведеньях
пропивает грошик медный…
Оглянись!
С колен встаём мы!
Ты не слышишь крик победный?
Наших крик духоподъёмный!
Оглянулся я…
И точно!
Лес мне машет веткой каждой –
каждой веткой одиночной –
и наполнен жизни жаждой…
|
