Ночь. Тишина. Двое на крыше
Под лунную дрожь затевают недоброе.
Всё медленней шаг, я ступаю всё тише
В предчувствии действа. Жуткого. Скорбного.
Мешок на перилах - коты разбежались,
Покинули крышу, знать, чуют беду.
Лишь в лужах ночных силуэты дрожали,
Они с отраженьем своём не в ладу.
Паденье. Дыханье на миг перекрылось,
Я робко к предмету тому подхожу.
Мешок, как мешок. Только сердце забилось:
Сейчас я узнаю. Сейчас погляжу...
Открыл. Развязал. А что делать - не знаю.
Стою под дождём вопросительным знаком.
Души людские в мешке том рыдают
"В сетке конвульсий" - (по Пастернаку).
Бульдозера траки бездушную плоть
В землю вдавили под пляски плебеев.
Крысиное пиршество вновь настаёт.
Время пришло - час пробил злодея!
И толстые твари роятся, ликуют,
Плоть растерзали - как сыр Пармезан.
Двое на крыше о душах толкуют
"Прочен ли узел? Не вскрыт ли обман?"
Души, однако б, омыть кровотоком
Но занято место, что было им домом.
Верховным лахаром забиты протоки,
И весь механизм очищения сломан.
Когда? Я не помню. И как так случилось?
Что тело твоё сиротою черствея
В бездушии вакуумных колб облучилось
И умерло тихо - душа омертвела.
О кто вы, злодеи, что тёмною ночью
Души людские крадёте не морщась?
Не ваши ли лица я видел порочные
в ликах Сирен, услаждающих Кормчего? |
