Со стуком в мрак несутся вагонетки,
На сты́ках все под грузом, приседая.
Здесь, как в метро, лишь только больше «веток»
Нет мрамора, стена не золотая.
Здесь станции без радужных названий:
«Насы́пка», «ски́пы», «опроки́д», «забо́й»,
И знает «азбуку» тут без напоминаний,
(По буквам кровью писана), любой.
Здесь нет привычных облаков и неба,
Здесь без рулеток ме́рят, «на глазок»,
Здесь сала шмат на чёрной пайке хлеба
Зовётся романтично – «тормозо́к».
Здесь виден каждый, слышен каждый голос,
За сменой – смена, за спиной – спина,
В поту́, в пыли, в грязи́, в воде по пояс,
Здесь трудно достаются ордена.
Здесь рандеву́ без галстуков, мани́шек,
И этикет, от признанных, далёк.
Горняк в трусах и сапогах из «ни́ши»
Блестящий чёрный «рубит» уголёк.
Он по конвейеру к стволу плывёт рекою,
На пересы́пах кро́шкою течёт,
И после каждого шахтёрского «забоя»,
Идёт тот уголь горнякам в зачёт.
За годом год, за метром метры меря,
Ползёт горняк в кромешной темноте.
Не за наградами идёт, я в это верю,
Быть хочет «со щитом», не «на щите».
И если у́гля блеск тебя прима́нит,
И сможет чернотой заворожить,
Про пот и слёзы в угольном тумане
Ты не забудь и долго будешь жить!
|
