Ежедневно рождая шедевры
утомился однажды поэт,
истрепались, как ниточки, нервы,
вдохновения сутки, как нет.
Решено - уезжаю в Саратов,
в тишину, где царящая глушь,
от безумных речей партократов,
от постылых столичных чинуш.
Застучали колёса по рельсам,
загудел, как дурной, паровоз
и вечерним, последним уж рейсом,
в путь далёкий поэта увёз.
Обаятельны дети попутчиц,
что истошно в вагоне орут,
а от запаха жареных куриц
аппетитные слюнки текут.
Чай грузинский, прессованный сахар,
на стоянке картошка у баб,
натурально, скажу, релаксатор,
как под водку люляки-кебаб.
И плевать, что бельё сыровато,
что у чая помойный привкус,
что в подушке комочками вата,
путешествия сладок искус.
А соседи, привольно рассевшись
за роскошно накрытым столом,
остограммившись и раскрасневшись,
бесконечно твердят о своём.
Что мудак председатель совхоза,
бригадир идиот и дурак,
что соседка разводит, мля, розы,
продаёт и живёт только так.
И качает на стыках вагоны,
в бесконечность уходят пути,
за окошком мелькают перроны,
до Саратова долго ползти.
|
