Прекрасна девушка в траве,
Нагой, особенно в сурепке,
И ягодицы в полове
Манят, как Афродиты слепки...
Отбившись от своей компашки,
Она легла позагорать,
Вокруг ромашки и букашки
И он, крадущийся, как тать.
Эол вздохнул над летним полем,
Хранитель девичьего сна,
Навеял запах алкоголя,
Какой успех, она пьяна!
Блудливым псом во время случки,
Забыв про вежливость и такт,
Загнул податливые ручки
И совершил желанный акт.
Да кто же знал, что ей тринадцать,
Не прочитаешь на манде.
Не надо голою валяться, -
Так говорил он на суде.
Потом под шконкою железной
Он восемь лет себя казнил,
Ну почему же не зарезал?
Ну почему не расчленил?
Так благородство и культура,
Так просвещенные умы,
Заветы, наставленья, суры
Людей доводят до тюрьмы.
|
Но низменный порыв сильней,
И по заслугам получил оградку,
Добавить бы ему углей!