Я черный кот, закрытый вами
по доброте большой в чулане,
а черный я или не черный –
вопрос в чуланном смысле спорный,
поскольку нет в чулане бани
и театральной грим-уборной,
а в темноте все кошки серы,
да и коты такого цвета,
что можно врать о них без меры,
в чулане не включая света.
И получается в итоге,
что вы пушистей и белее,
как будто вас кошачьи боги
творили, краски не жалея.
Но мне, представьте, из подвала
виднее ваш реальный колер,
ведь я достаточно бывалый
кот в как бы арестантской роли.
Мурлычьте, если вам угодно,
о вашей белизне природной,
но голова моя свободна
от ваших песен всепогодных.
У вас у всех по девять жизней;
есть время когти маникюрить,
кошачьей следуя харизме
и мышеловочной натуре.
У вас все схвачено за жабры,
за шеи или под микитки
с посылом всех чрезмерно храбрых
без права посылать открытки...
И об начальственные ноги
вы третесь спинками так ловко,
что от начальства и бульдоги
не гонят вас – слаба сноровка!
А я в чуланчике играю
все ту же песенку про Мурку,
и в темноте со стен сдираю
блатную вашу штукатурку…
И все бы ничего, но в марте
мне хочется всего и сразу,
как будто я – сам Бонапарте
и остров Эльба мне не в мазу,
когда на воле в мини-юбках
такие мурки шпинделяют,
что все коты с карнизов хрупких
им звёзды под ноги швыряют…
Но как серебряная кошка,
вцепившись в небеса когтями,
всё пялится в моё окошко
Луна загробными очами
и от печали с каждой ночью
я всё белее и белее,
но сердце, порванное в клочья,
я зализать себе сумею.
И нет светлей под небом мира
того, что я изобретаю,
когда душа звучит как лира,
из слов серебряных литая.
И, кто бы мне ни гадил в тапки,
кто б ни цеплял меня когтями –
со мною будет все в порядке
и там, куда я заперт вами.
*
[© Copyright: Коля Но, 2010
Свидетельство о публикации №110031602577]
|
