Листаю дневники и письма
И вспоминаю каждый миг
Своей чудной и глупой жизни,
Срисованной с одной из книг,
Что на шкафу давно пылятся.
Когда закончу, наконец,
По книжным нормам жить пытаться –
Считать лачугу за дворец,
Людей обычных – за героев,
Судить и выносить вердикт
Их радостям, ошибкам, боли
С условием: «Не подлежит
Обжалованию». Но, впрочем,
К себе я строже во сто крат.
И Совесть оставляет росчерк
Под перечнем моих утрат.
Мне счёт предъявлен справедливый.
Плачу, тряся души карман…
А под подушкой терпеливо
Лежит ещё один роман.
28.08.2002 |
