Как так? – Штаб-офицер опешил,
Слов нужных больше не нашел,
Мундир на шкаф он свой повесил
И молча рухнул вдруг за стол.
Стул покачнувшись, сдюжил ношу,
Противно хрустнув невзначай,
Кивнув поручик тут же вышел,
В пороге буркнув, - Ну, прощай!
- Прощай, - в ответ шепнул мужчина
С особой злобой, как врагу,
И уронил свой взгляд печальный,
Сверля глазами пустоту.
- Не верю, - наконец вскричал он,
- Не мог Колчак так проиграть,
За Императора России,
Он Омск был должен отстоять.
- И, что теперь? – трезвели мысли,
- Как нам сдержать царю обет,
Ведь мы когда-то обещали,
Большевикам не дать побед.
Хотел он, что-то еще крикнуть,
Но боль в груди сковала нрав,
И сжавшись робко он направил,
Свой взгляд на старый, книжный шкаф.
Мундир, отглаженный и чинный,
С наплечниками шитых бахромой,
С крестом за веру и отчизну,
Висел, не пачканный войной. .
- Отвоевались, - иронично бросил,
Садясь на стул, изнеможённый офицер,
Последняя была мундирчик эта осень,
И вынул из под тумбы револьвер.
Давал царю, отчизне, я присягу,
Что жизнь свою отдам за них,
И, что теперь, сгноил в тылу свою отвагу,
И рвет страну, на части красный зверь.
Я говорил, что я нужнее в Омске,
Пусть даже был бы как солдат,
Пусть утонул б в холодной Омке,
Чем здесь вестей из фронта ждать.
Я виноват теперь пред Богом,
Пора и мне к нему на суд,
Пусть там меня накажут строго,
А здесь лишь пыль мою найдут.
Я офицер и верен чести,
Пусть не погиб я и в бою,
Но торг здесь вовсе не уместен,
Я места не прошу в раю.
Мне важно мир покинуть здешний,
С поднятой гордо головой,
А не в плену, страдая безутешно,
Когда из подтяжка пальнет конвой.
Служу Царю, служу России,
Промолвил гордо офицер,
Поправил крест легонько на мундире
Приставив к голове свой револьвер.
|
