* * *
Сердца вещая тревога,
Рюмочка на брудершафт
И оправой к диалогу –
Неги тающей ландшафт.
Мы готовы к откровеньям,
Забродивших чувств порыв
Обещает упоенье,
В нервный сжатое курсив.
Тлеют модные цитаты
И желаний череда,
Вас толкнувшие к утрате
Вкуса, меры и стыда.
Жажда счастья повсеместна,
Хоть для каждого из нас –
Вне сомненья, интересней
Явь в обложке без прикрас…
* * *
Тонко вычерчен профиль надежды,
Мелочами сквозит разговор –
Кавалер обходителен, вежлив,
Ром тайком подливает в ликер.
Ты хмелеешь в доверии сонном,
Ты готова простить наперед
И к желаньям его благосклонность,
И событий дурной оборот.
Обожанья шальная истома
Греет душу… так, что ж! – поделом,
Если явь разрастается в омут
С желтобрюхой луной за окном…
* * *
Суетности хрупкая основа –
Искренняя кропотливость жен:
Быт земной гремучей властью слова
Обезличен, искажен.
Мы храним разумное молчанье,
Мы возводим бастионы грез,
Укрощая самое дыханье,
Принимаем жизнь всерьез.
Но богини мелочны в надеждах –
Смертным вера тихая дана,
И желанье возникает прежде
По заре нахлынувшего сна.
Осторожно тлеет горечь неги –
Каждый счастлив мерою своей;
И уже торопится к ночлегу
Плутоватый иерей…
* * *
У Марии нынче праздник –
Гости в доме, стол накрыт;
И речей благообразных
Выбран годовой лимит.
Тихо музыка струится,
На трюмо в углу цветы;
Родственников любопытство
Преисполнено тщеты.
И не кажется обидным
В поздравленьях между строк
Различить тоски флюиды –
Мелкой зависти упрек.
Вдруг ударит фотовспышка,
Лиц охватывая ряд,
Что наивно (даже слишком!)
В бездну вечности глядят...
* * *
Рассказать, как явь ужасна,
Что любовь едва ли вздор,
Что измены грубый ластик
Вытер нежности узор;
Но пьянит надежды скука,
Времена кроит мечта, –
Где от встречи до разлуки
Отрицанья пустота...
А затем нахлынет жалость,
И готов хоть до зари
Исчислять, кому достались
Речи пылкие твои,
Счастья хрупкие извивы,
Альфа и Омега сна –
Быт хмельной и кропотливый
Ложью вычерпав до дна...
* * *
Стремительно взрослеют мальчики,
Грубеют, вызревая, девочки –
Завистники да неудачники.
В быту кругом святые мелочи.
Живут себе в унылом городе.
Порою встречи мимолетные,
Пока сильны еще и молоды,
Им дарит зелье приворотное.
Но время тлеет беспокойное,
Забыты праздники язычества,
Натурой ушлою да войнами
Гордится партия-владычица…
* * *
Явь легла заснеженной равниной –
Ни дороги, ни жилья вокруг.
Из-за туч натянут пуповиной
Лучик солнца ярок и упруг.
И морозной тишиной объятый
День глядится в зеркало реки.
Там несчастной родины солдаты –
За плечами узелки, –
Вдаль бредут, усталой чередою
Раствориться в сводках боевых,
Обратившись вновь землей, травою;
И судьба не ведома для них…
* * *
Представь себе такую хрень –
Унылый и ненастный день,
И ломит череп с бодуна,
И под рукою нет вина,
В кармане ветер, и бабло
Ссудить едва ль кто может.
Сосед приятель, как назло,
И тот воротит рожу.
Похмелья адские круги –
Родня чтит старые долги
Отказом (жаль, что трезвый!),
Любовницы в разъездах.
В бессилье рухнешь на кровать,
Клянешь свой быт нестрогий.
Кому звонить, куда бежать?
И – вспоминаешь Бога…
* * *
Целый день непогода в окошке –
Снежных хлопьев косой перелет;
Лишь на ветхой журнала обложке
Нам июньское солнце цветет.
И пестрят оголтелые всходы
Разномастных нездешних культур,
Да вальяжно глядят садоводы –
Созидатели чудных фактур.
Летних праздников изнеможенье
Робко дышит меж строк интервью –
Все открытия, все достиженья
Там, у вечной зимы на краю…
* * *
Темнеет над деревней воздух,
И падают во мрак земной
Осколки неба – сны и звезды
Необъяснимой чередой.
И, сатанея, в подворотнях
Дворняги лают на просвет
Меж тучами; Иосиф плотник
Все ждет – Марии нет и нет.
Он, повторяя, как молитву,
Наивных оправданий вздор,
Неведенья тоской разбитый,
Готов терпеть любой укор.
Ему куда важней скорее,
Тревоги расплетая нить,
Найти, обнять и, пламенея,
О тихом счастье говорить…
* * *
Уставший от застолья дом
В воспоминанье погружен –
Все те же, но моложе, лица
Он видит там, и голоса
Рад угадать, и ошибиться
Едва ли. Право, чудеса –
Как явь меняется кругом!
И прошлое – ужель не сон?..
* * *
Явь умолкает, жизни вещество
Струится в пустоту за горизонт;
Моей любви скупое божество
Уходит, раскрывая черный зонт.
Действительности хрупкий антураж –
Весь средоточье грез и тишины;
И оправданья пущены в тираж
Для исключенья комплекса вины.
Но утром мы забудем глупый сон
И кинемся звонить наперебой,
Друг другу уступая мир и дом
И называя прошлое судьбой…
|
