Предисловие: Пишу о нас с Вами, о нашей жизни, а все мои Литературные герои,
ходят вокруг нас и живут рядом с нами. Театр Чехова. Маленький Ла Скала в ТаганрогеВзглянув за ширму, в закулисье.
Нам остаётся, лишь мечтать,
Не зная тайны этой жизни:
"Театр - жизнь! " Легко сказать.
***
Неспешный, тихий и уютный,
В обилье розовых цветов,
Который век стоит культурно,
Купель великих мастеров!
С годами, всё идёт в забвение
Но, тот истории листок
Мы приоткроем на мгновенье,
Всего лишь на короткий срок:
В пристройке, старого амбара,
Что Караяни* удружил,
Актер играет, роль гусара,
Коль сцена есть, театр жив!
И двадцать лет несменной группе,
Принёс артистам торжество,
Трагикомические судьбы,
Своё имели волшебство.
Повестка дня для обсуждений:
"Театр есть, а сцены нет"
В столицу вновь летит прошенье,
И в слове: «Нет» закрыт сюжет.
Помочь в строительстве, отказы,
Непонимание вельмож:
"К чему пиар, кому показы?
На, что же будет, он похож?"
Года летят, горох об стену,
Стучи, хоть бей в колокола,
Не хочет царь закрыть дилемму,
Безрезультатные дела.
И власти местные, показом,
Закрыли денежный вопрос.
Кто сколько мог, собрали налом
И каждый житель, лепту внес.
Собрав заказ, из ценных грузов,
Для созиданий, приглашён,
Наш архитектор русский Трусов
И итальянец Лондерон.
В зеркальном образе, явленья
Что волшебство, к нам снизошёл
"Ла Скала" в точном отраженье,
Отделка, роскошь и декор.
Купец Мавро* вершил убранство,
Отделка значимый пассаж,
Вся атрибутика богатства,
За свои средства, весь коллаж.
И итальянская культура,
И роскошь - неоклассицизм,
Внедрилось всё в архитектуре:
"Театр есть. Вперёд артист! "
И город весь, а его люди,
Что лихорадкой поражён,
Россини, опера "Цирюльник"
Чайковский, Глинка приглашён.
Какой пассаж, витают музы!
В галерках, в сцене и в фойе,
И даже Энрико Карузо,
Витает тенор, вдалеке.
И подведу чертою красной,
Тот день, открытия дворца,
Труды все были, не напрасны,
И в продолжения венца.
Билетов нет, зал до отказа,
"Ла Скала" сказочный, у нас!
И итальянцы для показа,
Пропели гимн, не свой, а наш.
И это было озарением
И чудесам на свете жить!
"Боже, царя храни" - явление.
Тех слов признания, не забыть.
А следом, попурри - Лучия,
И блеск, Мария де Роган
На бис, Белатти и Зангери
Аншлаг, что буря, ураган.
И в этом "Маленьком Ла Скала"
В провинциальном городке,
Где итальянец Лондерано
В проекте с Трусовым вполне.
Решат проблему возрождения,
В решительно короткий срок
За восемь месяцев. Творение!
Но разве, кто поверить мог.
И мелодрамы, водевили
Трагикомедии кружат,
И в тех спектаклях, в изобилье,
Себя увидеть – «каждый рад».
"Фурор, новинка, представленье,
В театре - "Горе от ума"
Летит пострел на удивленье,
В руке газетками кружа.
Купцы в раздумье уходили
Глядя на сцену, как в себя.
На суд, Петровского* водили,
Его закончена, стезя.
Года летят, Антоша Чехов,
В театр был весьма влюблён,
И гимназистам, не в утеху,
Строжайше, вход был, запрёщён.
Но передам, души волненье,
Имея столь приличный рост.
Антоша Чехов без сомненья,
В театр все же будет вхож.
Одев сюртук большой, скорее,
Надвинув шляпу до бровей
И усики, приклеив клеем,
Проходит, словно лицедей.
И жизнь его, сплошной театр,
Харизма, стиль его письма,
Прикроют ловко компроматы
Сатирой, что всегда, жива.
Года летят, взлетает "Чайка"
Аншлаг, немыслимый успех!
"Вишневый сад, Медведь, Каштанка"
На обсуждении у всех.
И эти ценные страницы,
Что предоставил на финал.
Мелькают в мыслях, как зарницы,
Идут в разрез, бьют наповал:
- А был бы драматург наш - Гений?
Живя в далеком городке,
Где нет театра и без сцены,
Где жизнь скромна и налегке -
Но Боги есть! Как провиденье,
Судьба дающему, даёт!
"Театр Чехова" решеньем
Выходит в мир и на народ.
И тайну все же приоткрою,
Тем, кто со мной шёл, не спеша.
В фойе есть куклы, тех историй.
Артистов, в них живёт, душа!
А выше, зеркало большое,
Имеет силу волшебства.
Взглянув, лицо в нём, молодое,
Театра дух, в нем жив, всегда!
А стул под номером двенадцать,
Как прежде там же и стоит
И загадав желанье вкратце
Оно всегда благоволит.
Сидеть любил, скажу в признанье,
Антоша Чехов завсегда,
Так загадай мой друг желание,
Вперед в театр, господа!
|
Послесловие: Иван Караяни* - купец 3-й гильдии занимался торговлей красным товаром.
В. Петровский* - дворянин и режиссёр первого театра в Таганроге,
первый, кто поставил спектакль по «Горе от ума» за что и был уволен.
Мавро* – купец, член дирекции театра на свои средства произвёл отделку внутреннего убранства, на манер итальянского
оперного театра « Ла Скала»
|
